Ни об одном из существ, миры населяющем, не сложено и не спето столько историй и сказок, сколько о драконах и родне их. Есть легенды древние, старые настолько, что даже духа тех времен не осталось, но история все еще живет и рассказывают ее люди друг другу.
Самые известные истории, до наших времен сбереженные да те, что на людской памяти происходили, я тут и расскажу досужему читателю, коему интересны эти твари.
Пожалуй, самый известный дракон во всех мирах – Ермунганд, по иному званный Мидгардорм, «червь Мидгарта». В старых песнях бают, что настолько огромен был этот зверь, что опоясывал весь Мидгард, свернувшись кольцом и держа свой же хвост в своей пасти. Был он сыном одного из ныне умерших богов и погиб от руки другого бога во время великой битвы, когда рухнул весь старый уклад. Но так стара эта легенда, что подробностей достоверных уж не отыскать.
Есть и другая старая песня – о драконе Фафнире, что жил в Нифльхейме и стерег их богатства. Много вариантов есть истории этой, но во всех поражает его герой Зигурд. Который после сам же и гибнет.
Осталось в песнях и имя героя Бео по прозвищу Волк, также сразившегося с драконом и убившего его. Но все эти сказки настолько по-разному рассказывают разные сказители, столько нестыковок и странностей в них, что и воспринимать их как надежный источник знаний о драконах не стоит. Зато есть примеры, поведанные мне надежными людьми, кои сами драконов видели и про их обычаи достоверно рассказали.
Проданг Суровый, доблестный воин из Смельрурских земель, рассказал мне, что когда путешествовал по Мидгарту, то много слышал о золотых и серебряных драконах. Большинство драконов к золоту и прочим металлам равнодушны (хотя почти все склонны к коллекционированию тех или иных вещиц), но только не златые и не серебряные. Эти ради монетки растерзают любого, а коли их ограбить попытаешься – то и вовсе могут такой ненавистью загореться, что весь твой род изведут. И обхитрить их непросто будет, ибо эти драконы умны не менее, чем жадны, а жадность их поистине безмерна. И еще они обладают магией трансформации.
Но Проданг посчитал себя способным шутить шутки со златым драконом. Один из них жил в скалах прибрежных в самом центре Мидгарта, в народе его звали Скупым, и было за что.
Про геройства свои Проданг никому не поведал, но все знают, что после визита к Скупому у Сурового недостает правой руки, а сам Скупой разжился золотым медальоном с шеи воина. Всего в Мидгарте известно три златых и пять серебряных драконов. Может их и больше, но точно никто не знает. Говорят, что сделаны они из чистого драгоценного металла, и пробить их чешую дано лишь самым могучим героям.
Самый редкий в мирах дракон - Белый. Он мудрее всех живущих, и открыто ему больше чем самому большому мудрецу из людского или альвского рода. Говорят, что только в трех мирах есть такие драконы – у людей, светлых альвов да ванов. В каждом мире по одному. И встретиться и побеседовать с таким драконом большая удача – говорят, если пообещает он, что сбудется мечта твоя, ему поведанная, то так тому и быть. В Мидгарте своего белого кличут Дарителем, и живет он по слухам в лесах на юге, но найти его непросто. Альвы своего прозвали Благословенным и живет он вроде как на востоке, у озера Эфери-Тау. А у ванов белого дракона зовут Вечным и живет он на западе их земель, у теплого источника Сверга. Один мой знакомый сказитель, Арлих Длинноухий, урожденный свартальв, говорил, что встречал Вечного во время своих путешествий меж мирами, и утверждал, что его желание сбылось.
Кроме того, чешуя белого дракона ценится чрезвычайно дорого, ибо из нее готовят напиток, который испив, ты обретаешь возможность разговаривать с животными и птицами, и ежели добавить туда и коготь черного дракона – то станешь могучим провидцем, так говорят обрел свою силу погибший в горах Сибиус.
Непростыми считаются также радужные и грозовые драконы. Первые есть предзнаменование успеха, удачи, доброго удела, а вторых видеть не к добру, к бедствию или войне. Примером привести можно историю гончара Иллария, который повстречал в горах радужного дракона и на следующий же день спас жизнь своему конунгу,а нынче высоко взобрался – нынче он глава торговой гильдии в Оденсее, правда теперь он предпочитает говорить, что места добился лишь своим умом и стараниями. А вот грозовой дракон прилетал к Мириварге, большому рыбацкому поселению на западе Мидгарта, и видели его многие, но немногие смогли рассказать об этом, ибо смыло почти весь поселок на следующий же день огромной волной, и выжили лишь те, кто сразу как змея над жилищами углядел из города ушел.
А есть и водные драки - каты. У этих ни крыльев, ни лап нету, но зато в подводном мире равным им нет. И мореплаватели кат бояться хуже хелевой награды, ибо даже молодой кат способен утащить под воду целый драккар. Рассказывал мне Седрик Седоглавый, что видал однажды ката – тот утащил из их флотилии целый корабль на 30 весел, а после взревел и остальные лодки опрокинул.
Черные драконы по сравнению со своими собратьями сущие глупцы, да к тому же жадные и на красивых дев из чужого рода падкие. Но зато владеют эти гады магией темной, и владеют хорошо. Не каждый маг управится даже с молодым зверем, а они от возраста силы лишь набирают. И потому старый дракон не значит слабый, а значит умудренный опытом и могущественный. Больше всего слухов по Мидгарту ходило, когда уволок черный дракон из Менгура, города-острова неподалек от берегов Вилейских, дочь их главы, прелестную Сибиллу Среброликую. Много воинов отправлялось в Сендайские горы к логову дракона, да так никто деву и не вызволил, многие и не дошли до логова – ибо славятся горы эти тем, что живет там драконье племя. А черный дракон после много дев похитил из селений людских, и сейчас еще похищает.
Вот такие легенды рассказал я вам о драконах Мидгардских и частью об иномирных. Много и других чудес рассказывают о них и об их силе, да только я говорю лишь в чем уверен. Речено Аристархом Хмурым по воле конунга Нейманнского Торвальда.

Мы, йотуны, знаем только ледяных драконов в своем мире, и потому Мидгарт с его обилием этих тварей в самых разнообразных формах нас порой поражает, порой ужасает. Но пока с севера мы добрались до Мидгарта, мы прокляли тех тварей, которых зовут здесь вивернами.
Они поистине вездесущи и мерзки. Но обо всем по порядку.
Как только вышли мы изо льдов, так и начались наши злоключения. В первую же ночь эти твари унесли наши запасы – мы подстрелили одну, но когда попробовали есть, то трое наших умерло к утру. Проклятые гады оказались ядовитыми! Они не оставили нам пищи и сами в пищу оказались непригодны!
Ужасу нашему не было предела, но к счастью мы встретили стадо лосей и подстрелили пару. Восстановив запасы мы двинулись дальше, и этой ночью уже были готовы к атаке голодных тварей.
На следующий день мы встретили людей, и они показали нам, как убивают с помощью стрел вивернов – выстрелом в крыло, чтобы те не могли улететь, а убежать на своих слабых ногах они не могут. И этой ночью мы разогнали всех тварей от нашей пищи.
На третью ночь виверны уже боялись к нам подлетать – были научены горьким опытом и убрались искать других путников.
Но я желаю предостеречь всех идущих через незаселенные районы Мидгарта – стерегитесь тварей, которые едва не лишили нас пищи и лишили трех верных товарищей.

Два десятка раз ушла и пришла весна с той поры, как случилась эта история. В двух днях пути от Нейммана жил в деревушке Дубки старый корзинщик. Получал он за свои корзины мало, а вскоре от старости отказали у него ноги и не смог он больше ходить в лес за прутьями для корзин.
Совсем было пропал старик, да помогла ему дочка его младшая. Старшие замуж вышли – разлетелись по княжеству, сыновья в викинг ушли да не возвратились, и осталась у него одна Василина Змееокая. Прозвали ее Змееокой за глаза не по-девичьи мудрые и взгляд пронзительный. Молчалива была Василина, соседей бежала, парней не привечала, а народ болтать горазд – наболтали всякого и стали сторониться Вассы люди. А она и рада – никто не мешает жить как хочется. Ходила Василина каждый день в лес за прутьями для отца и заходила все дальше и дальше в чащу. Однажды зашла так далеко, что и рассказов об этом месте не слышала.
А было место приметное – среди рощи березовой поляна круглая, цветами покрытая, с трех сторон деревья, а с четвертой камень высится огромадный, а под камень тот ход широкий идет. Забоялась Василина и домой побежала, но любопытство ей места не давало. И вернулась назавтра – а там на поляне дракон спит огромный, в три человеческих роста, крыльями укрылся, сияет на солнце как гора самоцветов, переливается всеми цветами радуги.
Испугалась дева, замерла, двинутся боится. Тихо прокралась назад и домой побежала. Но отчего-то успокоится все не могла, а драконе радужном думала и вспоминала. И на третий день снова на поляну пошла.
Вышла – нет никого, хотела назад идти – как спустился с неба огромный зверь. Обмерла Василина, а дракон и говорит, ее увидев:
- Здравствуй, дева! Так вот кто ко мне в гости ходит каждый день! Проходи, будь гостьей!
Как зачарованная вышла Василина на поляну, а дракон продолжает:
- Проходи, не бойся! Я вреда тебе не причиню!
Поверила девушка ящеру, осталась с ним говорить, о себе рассказала, его послушала. И стала каждый день к дракону ходить – и пуще того стали говорить а Вассе люди, что каждый день с утра до ночи в лесу пропадает. Проследили и обомлели – девица на поляне сидела рядом с драконом и смеялась весело. И хотя радужные драконы лишь добро творят, испугались люди и, когда вечером вернулась в Дубки дочь корзинщика, прогнали ее камнями.
И осталась дева в лесу одна и рыдала горько. И почуял дракон волшебный ее отчаяние – и больно ему стало, потому как привязался он к Василине и горе ее его жгло как свое. И прилетел к ней дракон в ночи, сияя своей чешуей, и утешил девушку и посадил себе на спину и улетел, и не видали их больше ни в Дубках ни в Нейммане.
Но пошли слухи по Мидгарту, что то тут то там видели радужного дракона с девушкой прекрасной на спине – и светились они от счастья и радости, и всем кто видел их еще долго везло необыкновенно.