Дальняя застава

Дата: Пятница, 27.09.2013, 21:43 | Сообщение # 31

оставил постов: 536

замечен в:

воспет
[ 63 ]

Offline

Внезапное преображение оборотней несколько ошеломило противника. Их яростный напор заставил миитов дрогнуть и отдать вал пограничникам.
Но главное, удар оборотней дал пусть и секундную но передышку оставшимся воинам.
Отдышаться, поправить сбившиеся, окровавленные доспехи. И хоть на чуток опустить вниз, уставшие от непрерывных ударов, ноющие руки.
- Человек совсем плох - бросил Гроку сквозь зубы гоблин, вытащивший из боя Фалена.
Грок только буркнул в ответ, что то, но гоблин уже прыжком метнулся с вала и сразу же оттуда, снизу, начал метать камни из пращи, навесом через частокол. Второй гоблин тут же присоединился к нему.
Тут передышка и кончилась.К противнику подтянулись новые воины, взамен павших и мииты снова бросились вперёд.
Пожалуй это был бы последний натиск ибо сил сдержать его у пограничников почти не оставалось. Даже с оборотнями.
Но случилось вдруг то,на, что не рассчитывали ни пограничники, ни, особенно, мииты.
Жабоглазы обрушились на миитов всей своей массой. С самого начала боя они забились в вырытые для себя норы и дрожали там от страха. Неизвестно, что побудило их выйти и атаковать. Ведь это означало для слабых, неуклюжих толстяков верную гибель.
Но они решились!
С отчаянным визгом, размахивая своими короткими деревянными дубинками, жабоглазы сплошным потоком перехлестнули вал по всей его длине и накрыли врага.
Сколько их было? Кто знает? Кто считал?
Может к этому времени уже и сотни две набиралось.
Не в этом дело - миитам, да и любым воинам, жабоглазы были не противники.
Не число жабоглазов решило дело - всё решила их отчаянная,никем не жданная, храбрость.
Мииты растерялись, как растерялись бы охотники на зайцев, если бы зайцы атаковали вдруг их всей стаей. Потом дрогнули и отхлынули по всем тропинкам с острова.
Что-то совсем необычное происходило и лёгкая пехота решила вернуться на сушу.
-Пусть маги разбираются с тем, что здесь творится.- зло ворчали они - Пусть теперь тяжёлые панцирники идут по этим тропинкам на штурм.А с нас на сегодня хватит.

Стон стоял у укрепления. Стон и плач жабоглазов. В короткой, но яростной своей атаке они потеряли чуть ли не сотню сородичей. И теперь бродили по трупам,выли и плакали.
А Грок, всё ещё не верящий своим глазам,разыскал Анкара.
- Эй, старшОй - прохрипел он - Они скоро опять полезут. Нам не удержать этот вал. Давай отступим на другой конец острова. Там форт. Пусть недостроенный, но всё же... Продержимся до подхода наших. Гонцы то, небось, уже Граничный остров миновали. Немного нам держаться осталось.

___________________________________________________________________________________

Чуткое гоблинское ухо уловило какой то подозрительный всплеск справа от тропы.
- Ты слышал? - спросил он своего спутника - призрачного волка по имени Клык.
Тот уставился на гоблина умными глазами и молчал.
- Ни хрена ты, похоже не слышал - сплюнул гоблин - Пошли. Нам спешить надо. Горбагу скорей весть принести надо. Иначе плохо всем придётся. И там - он махнул рукой в сторону, уже далёкой заставы - И там - показал в сторону Болотной страны- Понимаешь меня, собака злая?
Они уже довольно далеко отошли от Плешивого острова. Продвигаться по очищенному миитскими магами троллиному тракту было быстро и приятно. Но как Граничный остров остался позади, так снова потянулась большая вода, скрывшая в весеннее половодье все дороги.
Гонцам плыть приходилось - тут и людям то по шею было бы. Гоблин, конечно, в болотных водах плавал лучше всякой рыбы, но он не был бы гоблином, если бы не попробовал свалить тяжесть на другого.
Поэтому проплыв немного он остановился и завёл этот разговор с Клыком.
- А посему - продолжал он - Как я есть старый и больной, к тому же я ещё молодой и неопытный, ты слышишь меня, собака мокрая, ты меня на себе вези. Ну ка - он взялся рукой за волчью холку, желая залезть на волчью же спину.
И тут сбоку вода как будто взорвалась. Из тучи брызг вырвалась огромная, зубастая морда крока. Миг - и гоблин исчез в его пасти. А с ним и грамота, что Анкар посылал
Рухнул обратно в пучину крок. И снова тишина над болотом.
Как и не было ничего. Только волк-призрак один остался.
Да кричала и кричала противным скрипучим голосом какая то болотная птица.

Сообщение изменил:Mask - Пятница, 27.09.2013, 21:49

Анкар

Дата: Суббота, 28.09.2013, 00:45 | Сообщение # 32

оставил постов: 207

замечен в:

воспет
[ 26 ]

Offline

-Без боя вал не сдам! - рычал оборотень сплевывая кровь и разбитой морды. В последние моменты боя, когда враг снова попер на вал мииты осторожнее стали наступать на оборотней, давили щитами, не делая лишних выпадов мечами. Так пару раз его просто саданули щитом, отталкивая назад. А когда полетели в бой жабоглазы, тут ему уже и от своих перепала. Мелкота в темноте не сразу разобрала, что есть за лохматое существо, да еще и щит на спине смутил "нападавших".
-Нам дали передышку, даже обстрел отменили, видать маги с командиром миитским рассорились, либо воинство отобедать уже здесь хотело. Либо, что маловероятно, другую дорогу нашли.
Убрав мечи в ножны, и сев за укрытия, волк тяжело дыша выругался, матеря почем свет все и вся, а после, не переходя в форму альва, продолжил связно и разборчиво говорить так, что бы его слышал каждый из присутствующих живых:
-Жабоглазов мне не жаль, как и каждого из павших наших бойцов. О героях не сожалеют, их восхваляют, их помнят, их чтят. Но пока сообщение не доставлено, а я отдавал распоряжение гоблину на этот счет и уверен, что оно пока не дошло наших постов, мы либо будем удерживать каждую имеющуюся позицию, либо станем все вместе героями братцы. А сейчас жабоглазы, альвы, гоблины, люди, слушай мой приказ! Готовить вал к последней обороне и сдаче врагу, после чего мы отступим к форпосту - встав, оборотень оглядел всех присутствующих, попытавшись пробежаться по глазам уставленным на него. Мокрые от слез, злые, понурые, они показывали неприкрытые чувства их владельцев.
-Те, кто больше не поддерживает моего командования и моего плана, могут отступить хоть к самому Чубу, держать насильно никого не буду. Те кто остается, слушай мою команду! Перво наперво, все трупу за нашу сторону вала! Телами врагов укреплять позиции, предварительно выпустив из тел кровушку миитскую перед валом. Грязь, она ни кому еще на пользу при атаке не шла. Их оружие и щиты собрать!
За валом же все должно быть сухо! Собрать там все, что горит, хоть щиты ложите под низ соломы, на которой спим, главное, что бы мы потом по этому "хворосту" смогли пройти, и смогли пройти наши враги. Гоблины, ваше задача собрать все масло для факелов, всю горбатовку, все, что быстро воспламеняется и жарко горит. Вы в защите участвовать не будете, но окажите сопротивления больше, чем все оставшиеся защитники. Вам нужно будет разлить перед началом штурма по моему сигналу всю горючку на подготовленный хворост, а как мы сдадим вал, из дали поджечь его. Для этих целей вам в отдаление, там куда мы будем "отступать", нужно будет держать горящий очаг. Также перенести туда часть надежных щитов и запас стрел.
Всех наших погибших товарищей в болота. Не дадим врагу глумиться над героями, не дадим и узнать сколько полегло наших. Пускай негодует, когда овладеет укреплениями. Что же еще касается вас, жабоглазы, бросайте свои дубинки, вооружайтесь мечами короткими, что враг предоставил, уменьшайте щиты вражеские, делая удобнее для себя, стаскивайте с убитых кольчуги или части доспехов. Сегодня вы либо станете воинами Плешивого острова, либо погибните как куски мяса. Другого не дано, настало для вас время перемен и шаг вы в это время уже сделали, той отчаянной атакой, осталось лишь подняться с колен.
Те кто ранен и не может участвовать в общем деле, подлататься и поступать в распоряжение гоблинов! Времени мало, нужно как минимум убрать все трупу до предрассветного тумана..
И работа закипела. Многие были ранены и по приказу командующего использовали все лечащие средства, как свои собственные, своих собратьев и врагов, не ужимаясь в тратах, все понимали, что лучше их потратить на себя, чем пожадничав, оставить врагу. Трупы же планомерно убирались, вначале те, что валялись ближе к тропинкам и так до самого вала. Хворост планомерно расстилался по всей длине вала, щиты собирались, впрочем как и оружие. На остальное же Анкару просто не было времени обращать внимание, как и остальные он пускал кровь мертвым миитам, и их телами укреплял защиту вала, делая это все так же в звериной форме. Работать с мертвыми в ней было более сподручнее.
Что касается обороны, то план Анкара был прост и легко исполним. В случае его неудачи, разведчики ничем не рисковали, в чем заключался основной его плюс.
Вначале давался видимый и ощутимый отпор врагу, заключающийся в основном в том, что бы показать противнику сопротивление и при этом не потерять защитников. Анкар уже знал, что в этот штурм будет более четко скоординирован и в бой пойдет тяжелая пехота, пустив небольшой отряд легкой пехоты, для создания плацдарма. именно поэтому выкосить эту пехоту нужно было вначале, после чего укрыться от обстрелов давая возможность тяжелой пехоте. Именно для них подступы на вал заливались кровью, из-за них же вал укреплялся всеми возможными способами, а именно телами убитых и щитами. Оборотень хотел потрепать врага и по возможности измотать, после чего сдавать позиции. Альв не был самоуверенным самодуром и понимал, что их укрепления все же не очень сильная преграда для закованных в железо воинов, а потому сдача укреплений - это вопрос времени. После планомерного и вполне предполагаемого, но организованного отступления враг на немного выводился за вал, и тут уж вступали гоблины, запалывая защитную линию, обрекая тех, кто находиться на территории хвороста гореть и сеять панику, а также отрезая от подкреплений и отступления тех, кто все же не попал в огонь и остался стоять за огненной стеной. Исходя из ситуации, разведчики могли либо дать им бой, перебив немногочисленную группу, либо отступая планомерно отстреливать их, жаля и отступая, пока это будет возможно. В случае успешного разбития врага, можно было укрываясь за щитами, для большей безопасности, дать несколько залпов по оставшимся солдатам за валом и все так же отступить к форпосту.

---------------------------------------------------------------

Клыку особо не нравилось то, как именно гоблин хочет его использовать. Его, Призрака Серых Полей! Его, Тумана Снажных Гор! Да он в два, а то и в три раза больше разведал миров, чем этот пустомеля. При всем при этом создание ставило себя выше него в лестнице интеллекта! Да этот ворчун и урод только и был способен, что принести, да падать, а всю важную работу доверили Клыку, ведь Анкар четко дал понять, что добрую весть о том, что послание доставлено, поручено сообщить именно Клыку своему соратнику и господину в одном лице. И именно ему было сказано проследить, что бы тупой гоблин убрал веши с разведанной именно им, Клыком, дороги. Но случилось так, как все случилось. Гоблин пропал в жвалах монстра, не успев даже повредить Клыку, что бы тот невидимой стрелой вернулся к хозяину. А в это время Анкар наверное бился, проливал свою и кровь своих врагов, выигрывая столь драгоценное время для Клыка.
О том, что его господин жив, белая пелена, что мчалась сейчас обратно, даже не задумывалась. Волк знал, что он существует, пока существует его хозяин. Давно он перестал понимать, всегда ли так было и был ли он когда-нибудь один. Клык о таких вещах перестал задумываться, полюбив или может быть просто привязавшись к темному альву.
Что же касается характера, то он кардинально отличался от хозяйского. Взбалмошный, игривый, любопытный не в меру, он был бы рад заполнить гнетущую пустоту мыслей и дум своего хозяина прекрасными пейзажами, красивыми видами, но так как на болотах таких не имелось, он не часто общался "напрямую" со своим владыкой, все же стараясь забавлять его мирными картинами жизни хелларийцев, шутками и разговорами его товарищей, разбавляя это короткими слежками за различными сотниками и командирами отдельных командиров. Нематериальное создание было тем еще подарком, что только добавляло его весомости в однообразной жизни разведчика.

Анкета
Навыки и умения: оборотень, владеет как ближним, так и дальним боем, умеет разговаривать с животными, обладает знанием трав и ядов, владеет навыком скрытности.

Mask

Дата: Воскресенье, 29.09.2013, 12:33 | Сообщение # 33

оставил постов: 536

замечен в:

воспет
[ 63 ]

Offline

Жабоглазы, казалось, даже не слышали того, что говорил им Анкар. Первая битва в истории их народа исчерпала все запасы храбрости жабоглазов на много лет вперёд.
Они бесцельно толклись у вала, простирали руки, стенали и плакали.
Ужас и безысходность целиком овладели этими созданиями, парализовав волю и разум.
Что было делать им? Бежать с острова нельзя, кругом Большая весенняя вода в которой стерегут их несчастных, хищники, алчущие вкусного мяса жабоглазов.
А оставаться на острове ещё ужасней. Сюда вот вот ворвутся прожорливые упыри, для которых испокон веку жабоглазы желанная и вкусная еда.
Что делать? Что делать?
Так стенали жабоглазы. А услышав слова Грока про форт на дальнем краю острова, они совсем потеряли голову и всей своей немалой толпой, с криком и плачем, хлынули туда.
Удержать их не было никакой возможности.
Скоро пограничники остались совсем одни. И было их всего одиннадцать. Из шестнадцати пришедших сюда. Двух гоблинов не было. Двое альвов пали в ночной сече. А человек Фален лежал в стороне, ни чем от убитого не отличаясь. В беспамятстве был, даже и не стонал уже.
Итак двое людей, двое оборотней, четверо тёмных альвов и трое гоблинов. Последние, кстати, кажется единственные, кто не получил ран, так как в рукопашной схватке участия не приняли, помогая бойцам с расстояния меткими выстрелами из пращей.
Сейчас гоблины ворчливо бранились на Анкара:
- Умник. Сухое ему собери да разложи. Где в болотах сухое может быть, а?
Впрочем, так же ворча, они подключились к работе. Стаскивали трупы, собирали хворост.
Но враг не дремал и много времени заставе давать не собирался.
Вновь, один за одним, засветились на миитской стороне четыре зелёных огня. И раздался низкий, басистый, стук барабана.
Бум-бум-бум! Разносился утробный гул по Чёрной топи. Бум-бум-бум!
В такт барабану мигали зелёные огни, то вспыхивая, то затухая.
Взбурлила вдруг бешено вода у Плешивого острова и чёрная громадина, поднявшись из глубин Чёрной топи, полезла на берег.
- Опять жорг! - сплюнул один гоблин, отбрасывая связку хвороста и снимая пращу с пояса.
- Упыринное колдовство. Упыринные маги его на нас гонят - поддержал его другой гоблин, тоже разматывая пращу к бою.

Сообщение изменил:Mask - Понедельник, 30.09.2013, 05:47

Анкар

Дата: Вторник, 01.10.2013, 01:28 | Сообщение # 34

оставил постов: 207

замечен в:

воспет
[ 26 ]

Offline

«Пробраться бы в лагерь миитский, да по сносить пару десятков голов дурных, что бы не смели больше колдовать, сучьи потроха..» - схаркивал оборотень закидывая за спину щит и вкладывая в каждую лапищу короткие мечи, работать было сподручнее без основного оружия и щита, этого добра вокруг хватало, поэтому волк не боялся чем в случае чего будет отражать вражеский налет.
- В панцирь не бить! Не давать жоргу пройти и рубить конечности. Клешни не трогать. В бой! За мной разведчики, Хр-рьяр! Я его отвлеку и возьму весь начальный удар на себя, - кричал оборотень как был наступая на очередного врага. Времени терять разведчикам нельзя было, наступление вот вот должно было начаться, - лишите его маневренности и рубите по ногам! Я хочу превратить эту тварь в живое, но статичное препятствие, пусть мерзкие рожи с ним возятся..
Прохрипел оборотень своим солдатам прежде чем перешел к близкому контакту. Продвижения Жорга не особо впечатлило, выбравшись из пучин болот он медленно передвигался, в то время как стражи настигли его довольно быстро. Ревем оборотень обратил внимание всех восьми глаз краба-паука на себе, и тут же увернулся от его клешен, но не отступая, а на оборот подныривая под ними, разворачивая его в обратную сторону, начиная безмолвный, красивый и кровавый танец клинков. По есть возможность, мечи словно вихрь обрушиваются на лапы Жорга, рубя, дробя и заваливая его на один бок. Вот только такой маневр дорого обходиться хвостатому. Утробным криком визжа, мерзкий краб разворачивается, клешней откидывая обидчика. Звук треска и оборотень летит на спину в кувырке. Вот только плотоядному членостоногому этого мало. Клешни тянуться к Анкару и взрывают когтистыми отростками землю, так как волка там нет, он вновь атакует в стороне, вызывая ярость бронированной твари, оттягивая его на себя.
За спиной Анакара треснувший щит, несколько мелких кусков осталось на месте падения альва. Удар был бы возможно одним из последних для бойца, но весь урон пришелся на спину, а эта часть тела была защищена более надежно, чем все остальные. Вот только легкий щит, не самый лучший выбор. Хоть он и смог принять на себе больший урон, на спине оборотня к вечеру должен был образоваться неслабый такой синяк. Но на данный момент волк был жив и продолжал стоять на двух лапах. Все, что мог себе позволить Анкар, он уже себе позволил. Краб медленно, но верно давил своими атаками лохматого противника, загоняя его в сторону болот. Оборотень напротив, только и делал теперь, что уклонялся от атак противника. Вот клешня проноситься над головой, желая бритвами-топорами срезать ее, но там уже нет. Вот грязь ошметками летит там, где только что стоял хвостатый зверь. Но расстояние для маневра уже все меньше, краб чувствует скорую развязку и челюсть – множество мелких острых щупальц, верещат. Замах и тут же сразу замах второй клешней! По сути можно воткнуть оба меча в жевала монстра, но это грозит остаться после в смертельном захвате краба, поэтому уходя от первого удара Анкар берет второй удар прямо на мечи.
Его сбивает. Он снова на земле. В лапе зажат уже один лишь меч, второй то ли треснул, то ли просто был откинут. И как не вовремя о себе напоминает спина. Волк не может вовремя поднять, а «топор» уже в замахе. Уйти из под удара, частично блокировав щитом. Удар пришелся вскользь на щит, но тот разваливается прямо в лапах. В правой меч, а в левой, ошметки некогда легкого миитского щита. Удар, и снова мимо. Еще удар, из под которого волк увернулся уже чудом и вот он, решающий момент! Все восемь глаз уже предвкушают увидеть кровь, почувствовать ее солено-металлический вкус, но вместо этого приходит боль! Неожиданная, резкая и губительная. Клешни, с помощью которых Жорг передвигался порублены и их продолжают месить в кашу, втаптывая в грязь. Монстр ревет, утробно, громко, тонко. Метала лязг напоминает он сейчас. Махание оставшимися, боевыми, клешнями не приносит результат, налетчики дерзко нахлынув прячутся в слепую зону, словно их и не было никогда. Но краб лежит на брюхе, не может пошевелиться, развернуться или достать тех, кто был сзади. А в это же время, вместе с атакой своих соратников, бросает меч в паука и стартует с низкого старта, двигаясь уже на всех четырех. Ошметки грязи летят взрываемые когтями. Рывок, прыжок и когти заскрипели по панцирю, выкалывая глаз существу.
Но нет места бойцам для остановки, укрываясь под щитами и с помощью мечей, когтей и товарищей заползают за укрытия, ожидая выдвижения пехоты.

Сообщение изменил:Анкар - Четверг, 03.10.2013, 17:10

Mask

Дата: Среда, 02.10.2013, 21:43 | Сообщение # 35

оставил постов: 536

замечен в:

воспет
[ 63 ]

Offline

Затих Жорг. Возвышался бесформенной кучей перед валом. Какое то время не происходило ничего. Даже показалось пограничникам, что выстояли они. Что враг был в небольшом числе и ушёл отбитый.
Но эта слабая надежда была разом растоптана грохотом множества барабанов, камнепадом обвалившегося на заставу с вражьего берега.
Потом барабаний рёв разом стих. И тогда все услышали равномерный лязг стали. Это по четырём тропинкам шли на штурм панцирники Имперской Фаланги. Элита Миитской империи.
Закованные по самые брови в тяжёлые, шипастые и клыкастые как панцирь неведомого чудища, латы. С остроконечными глухими шлемами на головах,панцирники, загородившись большими прямоугольными щитами и уставя длинные копья с широкими лезвиями, медленно и грозно надвигались на остров.

Анкар

Дата: Понедельник, 07.10.2013, 14:53 | Сообщение # 36

оставил постов: 207

замечен в:

воспет
[ 26 ]

Offline

Потоки железных ручейков потекли на остров. Ощетинившиеся стальными клыками, закрывшиеся, словно в скорлупу, доспехами и щитами, соединялись в один поток, что бы единой волной смыть вставшие на пути рифы.
Камнепад с той стороны прекратился. Катапульты на той стороне были не очень большими, понять это можно по каменным снарядам, что долетели до укреплений. Подобное оружие было самым наилучшим для ведения боевых действий на болотах. Миниатюрные, их легче всего было транспортировать, чем старших и больших собратьев. Также, имея небольшой размер, для их разворачивания не нужно было иметь много твердой поверхности, что также являлось плюсом миниатюрных боевых механизмов. Также еще один плюс Анкар добавил полководцу, хотя после некоторого раздумья все же вычеркнул его, так как последний поступил все же неправильно, раскрыв противнику раньше времени еще одну из частей своего войска. Прикинув частоту залпов, время перезарядки катапульт и количество долетевших снарядов, альв также сделал вывод, что у противника в бою использовалось от пяти до восьми механизмов, плюс, от пяти человек обслуживающего персонала на каждую. Этими сведениями Анкар и поделился с отрядом, тем самым как бы увеличивая шансы на то, что бы и эта информацию в случае его гибели дошла до своих, ведь еще не известно кто все же вернется с Плешивого острова.
Тем временем, когда кончился камнепад, а вал не подвергся обстрелу, как в общем и предполагал оборотень, а он предполагал, что на них решили не тратить стрелы, а задавить стальным тараном, обстрелу подверглись мииты. Защитники вала все также укрываясь за укрепленными позициями открыли огонь из луков на головы панцирников. Стрельба во время этого наступления была прицельная, лучники били в смотровые щели, стыки доспех, менее защищенные части, порой переходя на скорострельный навесный бой.
Что же касается Жорга, что замер неподвижным камнем, то при приближение живой плоти он задергался, так как остался жив и шевелил боевыми клешнями, делая это скорее для защиты, чем для нападения. Преградой он для миитов стал незначительной, зато разведчики сумели оценить выучку миитской элиты. Длинные копья порубили Жорга в квашенную капусту, хотя ненадолго и разорвали строй, замедлили на одной из позиции латников.
Но железная волна надвигалась, медленно, но верно. Грязь под ногами делала подъем в болотах тяжеловооруженным латникам мучением, хелларийцы даже не предполагали, чего стоило им только пройти по четырем тропинкам. Еще при первом штурме множество миитских сапог растоптали тропинки, что раньше находились под слоем воды, сейчас же и вовсе превратили их в кашу, так же как и подъем на вал. Стрелы, что сыпались на все участки наступления заставляли сплоченные ряды действовать, как живой и цельный организм. Щиты упирались в землю, в то время как первый ряд вставал на колено. Но так как поток стрел был не столь многочислен, то десятники и сотники, раздавая на право и налево оплеухи и пинки заставили солдат идти задрав щиты повыше, словно не замечая долетающие стрелы. Копья - длинные, с широким лезвием, по всей видимости не предназначались для броска, что неимоверно радовала Анкара, ведь когда этот таран дойдет до края вала, его верхней точки, защитники Плешивого острова будут уже за его пределами и погибнуть от копейского вала не входило в планы сражения. А зверь, ощетинившийся сотнями лезвий, прикрытый сотнями щитов, словно чешуйками панцирь черепахи, обладающий сотнями ног и рук, что мешали сейчас грязь под своими лапами, имеющий сотни глаз, которые были обращены в одну сторону, в сторону небольшого врага, который обладал зубками и все же кусал большого "брата".
Вскоре лавина подобралась к укреплениям созданным из земли, дерева и тел павших. В то же время стрелы, что при приближение противника стали находить цель все чаще, забирали раненными и убитыми свою толику нападавших. Ближний бой латникам никто не желал давать, так же как и не хотел очутиться на длинных жердях миитов. Началось отступление. Прицельная стрельба прекратилась, отступающие теперь били только навесной стрельбой. Латники подобную перемену почувствовали, вот только предпринимать попытку резкого штурма не спешили, их пока все устраивало. Первые ряды, те что несли массивные щиты и копья вздохнули с облегчением, их жизнь на какой то момент перестала подвергаться нападению, в то время как те, что шли за их спинами, ступая ногами в такое месиво, что мат сапожника был детским лепетом по сравнению с тем, что говорило это воинство, начали закрывать небо над собственной головой щитами. Стрелы, хоть и были пущены навесом, оставались все же теми же стрелами. Когда ряд копий появился на возвышение вала, враги начали разбирать укрепления. Панцирники не обладали маневренностью легких пехотинцев и препятствия на пути, особенно на вражеских укреплениях, могли повалить не нескольких солдата, а опрокинуть весь строй. Когда же с последними из препятствий было покончено, стальная лавина обрушилась в низ вала, затапливая его своей массой. Мииты, что несли широкие щиты и копья остались на верху вала и сейчас своими темными фигурами напоминали крепостную стену, с острыми каменными пиками и надежной, крепкой кладкой.
Разведчики же были к тому времени уже у костра, за которым следили гоблены и от туда поливали струйкой стрел врагов занимающих опустевший вал. Мгновение и все вдруг изменилось. Стрелы, что раньше несли острые наконечники, превратились в живые факелы, а строй что готовился живой стеной выступить из-за вала вдруг превратился в куски мяса, что подвесили над кострищем. Вал за считанные секунды превратился в стену огня, отовсюду слышался крик новозагараемых солдат. Строй разделился, одни полезли обратно к своим, на вал, другие же толкали и затаптывали впереди идущих, пытаясь вырваться из огненного плена, никто не желал сгорать заживо. Копейщики, что остались на валу ощетинились, направив копья на некогда своих соратников. Повезло лишь тем, кто в самом начале успел проскочить к своим, остальных же приняли на копье, заглушая их крики хлюпаньем крови и скидывая обратна в общий погребальный костер. Оставшиеся сотники и десятники не могли позволить опрокинуть весь строй, обратить в хаос упорядоченные порядки войск, а эти с этими потерями можно было и смириться.
Тех же, кто пытался выскочить с другой, вражеской стороны, встретили защитники острова. Выстрелив "факелами", те кто мог сражаться, а не только стрелять, бросив луки, подхватили мечи и щиты, и с безумными криками, подобно берсеркам, подобно диким зверям, загнанным в ловушку, ринулись в яростную атаку. Вел воев на эту брань Сам Анкар, уже обернувшийся волком и не шире, и не громче чем все воинство озаряя криком и пасти открытой. И была мясорубка, ведь назвать то, что происходило у вала назвать сражением нельзя. Запах горелого мяса, дым огромного кострища, языки пламени, крики живых трупов и стоны раненных и обожженных, рев обезумевших от запаха крови разведчиков, миитские латники, выскакивающие прямо на своих, пытающие сбить пламя на земли, падающие в близ находящуюся болотную воду, или бросающие части доспех по своему пути, задыхающихся от черных столбов дыма, блюющих от самого запаха гари сгоревшего миитского мяса. В такое войско врубились хелларийцы, но все равно, сеча была страшной, кровавой и буйной. Даже на ее протяжение из огня "выскакивали" живые факелы, что бы осыпаться уже отдельным костром. Те немногие, что все же сохранили рассудок в общей панике, защищались, не допускали к себе головешки.
Когда крики наконец смолкли, и пространство заполнили стоны раненных, Анкар еле стоял на ногах. К этому моменту он уже знал, что кроме его отряда никто не знает о надвигающейся угрозе, от того сражался отчаянно, впрочем как и все его люди нелюди. Кровавая пелена спадала и рассудок вспомнил первые моменты боя, до того, как рассудок заполнился звериной жаждой крови и плоти. Имея большой разбег он использовал его по прямому назначению, с двух лап, задних, ударил в миитский вражеский щит, опрокидывая врага. Перекат и снова бег, по пути втыкая меч в еще не успевшего встать врага. Уход от неудачного удара, отвод меча и нырок под выставленную руку с другой стороны щита. Короткий удар, направленный сейчас в самую незащищенную точку, в подмышечную впадину. Тихий всхлип, а меч уже окропил бойца, выбежавшего из черного дыма. Клинок врезался в шлем, выбрызгивая из нового отверстия содержимое головы, спрятанной под шлемом.. Что было дальше волк уже помнил очень плохо, он знал лишь то, что рубил, колол и резал, неоднократно сменял мечи и щит, использовал когти на лапах и собственные зубы, выйдя из бойни у огненной стены живым, но израненным. Левая лапа немощно висела с боку, имея на себе несколько рваных и резанных лап, глаз был подбит и теперь щурился, не давая стекающей крови попасть в зрачок. Так же было порвано ухо, а на нижней лапе имелся кровоподтек от укола. Сам же волк был покрыт кровью, сажей и грязью, местами была и вовсе подпалена, а тут и там, от некогда приличной одежды остались лоскуты и порванное тряпье. Как выбирался к своим уже плохо осознавал, ощущения были приторможенные. Выживших из отряда помогли гоблины собрать, они в бойню не вмешивались, лишь издали пращами помогали.
Сколько от отряда осталось Анкар не знал, всех своих собирали у костра, что бы единым отрядом выступить к форту. Самых рьяных раненных врагов гоблины добивали, своим же по возможности еще пытались и подлатать, хоть этим и решено заранее было заниматься уже в форте. Как отступали к нему Анкар запомнил тоже очень смутно, глаза слипались от крови и усталости, но закрыть их волк не мог, на его плечо упирался один из своих, видимо также раненных в ногу. Отход был прикрыт стихающим огнем и дымом костра. Тяжелая пехота так же не спешила ринуться в наступления, закрепилась на возвышенности и подождала прикрытия в виде стрелков. Отступавших наспех никто преследовать даже и не думал.

P.S.: музыка.

Mask

Дата: Среда, 09.10.2013, 21:04 | Сообщение # 37

оставил постов: 536

замечен в:

воспет
[ 63 ]

Offline

Форт, перекрывавший выход с Плешивого острова на Тролинный тракт, был четырёхугольный.
Примерно пять на пять метров. Он не был достроен. Ров был не доведён до нужной глубины, но высокий вал и колья частокола были уже готовы.
Сам форт, как уже говорилось, был на возвышенности. С него отлично было видно тропинку, что выходила из редколесья, отделявшего форт, от вала, который защищал вход на Плешивый остров и теперь, обильно политый кровью, был оставлен пограничниками.
А с другой стороны форта, прямо от стен начинался Тролиный тракт. Впрочем сейчас вешки с него были убраны, так, что это было просто болото.
Отличную позицию для стрельбы представлял из себя форт. Вот только стрелять пограничникам, отступившим сюда, было уже нечем. Стрелы кончились ещё там, на той стороне Плешивого острова.
Пограничников осталось, после боя с Имперскими фалангитами всего шестеро. Впрочем шестой - Грок за бойца вряд ли мог считаться. Он получил тяжёлую рану в грудь и сейчас лежал под небольшим навесом внутри форта. Тяжело дышал, прикрыв глаза. Рядом сидели оборотни и пара свартальвов. Это были все выжившие. Гоблины, тоже потеряв в схватке с панцирниками-миитами ещё одного своего, в Форт не пошли, заявив, что им эта ловушка не по душе.
Оба - двое, они затаились в редколесье,ожидая в засаде,когда враг двинется с того конца острова к форту.
Кроме редколесья, поясом разрезавшего Плешивый остров поперёк на две части, идти миитам было негде.
Этого гоблины и ждали. Благо стрел для пращей не требовалось, а камней вокруг было в достатке.
Враг не спешил. Моросил дождь, шуршал по листьям, частоколу и валу.Кажется начинало чуть светать.
Измотанные, израненные пограничники молчали поэтому,кроме шороха дождя, в форте были слышны только тихие стоны и рыдания не малой толпы жабоглазов, набившихся в него до отказа.
Часть из них закопалась в вырытые в валу норы. Часть вырыла норы прям в земле. А остальные тупо сидели обхватив головы руками, покачиваясь и всхлипывая.
Грок вдруг тихо простонал и открыл глаза.
- Говорил же - тихо просипел он, глядя прямо в небо - Говорил же, надо было сюда отступать...Куда нам... было... против фаланги - он судорожно кашлянул брызнув кровью изо рта и совсем еле слышно прошептал - Светает. Наши гонцы, небось уже добрались до Чуба... Немного... потерпеть осталось.
Он опять закрыл глаза.
А к пограничникам вдруг подошёл жабоглаз. Измазанный, оборванный и дрожащий он, поняв, что пограничники не помнят или не узнают его сказал дрожащим голосом:
- Я, Ваакла Я могу пройти - он махнул лапой на Троллиный тракт - С донесением к вашим. Быстрее меня никто не пройдёт, а я пройду.Я готов.- и он опустил голову.
И никто, кроме жабоглазов, не смог бы оценить тот подвиг на который решился Ваакла.
__________________________________________________________________________________

Дагон-комтур Имперской фаланги, не спешил. Он подождал пока пять сотен фалангитов переправится на остров.
Дал воинам отдохнуть. Потом разбил их на три колонны.
Светало,и комтур миитов решил для себя, что к тому моменту, когда совсем рассветёт, сопротивление на этом острове должно быть подавлено.
Он и сам не понимал, почему эти низшие расы с болот дали миитскому войску так много времени. По его подсчётам,которые он прикинул, как только стало ясно, что на острове, паче чаяний, есть застава, основные силы этого бывшего раба Горбага, должны были уже подходить сюда.
Но не подходили. Что ж, значит, что то не склеилось у этих презренных. Тем хуже для них-тем лучше для Имперской армии.
Он оглядел редкий лесок, на который нацелились жалами длинные копья фалангитов, презрительно усмехнулся, оглядел готовые к маршу колонны панцирников, надел тяжёлый шлем и махнул рукой. Без звука, без барабанов и труб три колонны миитов тяжко и грозно двинулись вперёд.

Сообщение изменил:Mask - Среда, 09.10.2013, 21:11

Анкар

Дата: Вторник, 22.10.2013, 22:03 | Сообщение # 38

оставил постов: 207

замечен в:

воспет
[ 26 ]

Offline

В гробовом молчании, нарушаемым лишь всхлипами и тяжелыми вздохами раненных, Анкар держал слово, останавливаясь лишь на мгновение, что бы собраться с мыслями, вдохнуть грудью еще больший глоток воздуха, чем до этого.
-Никто не придет Грок. Мы потеряли гонца еще до того, как он доставил послание... - Вдох, нарушаемый лишь стуком дроби дождя.
- Полег примерно в тоже время, как начали умирать миитские пехотинцы. Гоблины пока не знают, я не говорил и пока все не кончиться им не скажу.
- Еще вдох и барабанная дробь воды, что била по деревянным кольям, телам выживших, их оружию и доспехам.
- Эта информация доподлинная, такая, как будто я ее со стороны наблюдал. Потому не бессмысленно мы держали вал, не бессмысленно гибли и убивали, до этого момента.
Оборотень замолчал, он так и сидел под дождем, что падал на его шкуру и обноски, что некогда были его одежой. С черной шерсти его стекала грязь, отмокала и запекшаяся кровь. Остальные разведчики ничуть не отличались от него, все были грязные и обагренные кровью. Лишь Клык чистым, белым пятном был на их заляпанном фоне. Его морда с черным носом сейчас доверительно тыкалась в лапу оборотня.
И тут оборотень, что раньше смотрел куда-то на колья или прямо за них обратил свой взор на жабоглаза, бессмысленно вглядываясь в него, словно в пустоту.
-Тебя я помню, смелый Ваакла. Ты уже проявил дважды свою смелость и свою отвагу. Я знаю об этом. Я рад, что встретил тебя, и рад, что ты вновь проявляешь себя. Надеюсь, мы сможем выиграть еще немного время, смелый Ваакла, но пока ты здесь, исполни мою волю, пока еще не отправился в свой путь.
Поднимай сородичей, пускай стекаются в общую массу и из роют подступ к заставе на сорок локтей, но так, что бы входов на поверхность не было, то бишь все под землей. А после пусть либо отправляются с тобой, либо берутся за оружие, иначе им все равно смерть. Мииты щадить более никого не будут, хотия вы и так это уже знаете.
Что касается заставы, то ее необходимо укрепить, чем только можно. Все лишние вещи и снаряжение на баррикады. Да позовите гоблинов сюда, тут хоть мы и как в ловушке, но если уж и погибать, то всем скопом. Остальные, кто еще держаться на ногах, слушай меня. Латайте свои раны, отдыхайте, пейте и ешьте. В следующий раз отдыхать будем у Хеллы!

Вот так работа и закипела, медленно, но верно. Ваакла поднял своих сородичей, собрал их и лишь чудом, понятным и известным лишь жабоглазам, смог привести в чувства, да сообщить, что от них требуется. С пустотой в глазах, с бешенным страхом или безнадежным отчаяньем перепончатые создания приступили к прокладке туннелей. Часть из них решила отправиться со своим героем, но таких было совсем единицы, большинство же просто решила попрятаться по норам.
Выжившие разведчики помогали своему командиру, хотя многие за недолгое прошедшее время поняли об бессмысленности жертв, об потерянных возможностях и предстоящих тягостях. Роптали и выли жабоглазы, заполняя пространство своими голосами, что поминали павших и скорбели по своей участи. Что касается гоблинов, то за ними так никто и не сходил, они сами пришли, когда поняли, что соратники их к действиям приступили.
Балагуры и весельчаки, они сразу прониклись в творившиеся на заставе чувства и упорно не хотели покидать свою позицию, веря, что на своей возвышенности они больше пользы принесут. Набивались в курьеры, требовали объяснений. Но как только поняли, что уже не способны ничего поменять, так как ни разведчики, ни тем более жабоглазы, не смогли, а точнее просто не стали рассказывать причину задержки подкреплений, они нехотя подключились к общей работе. Лишь один Клык, туманным облаком скакал и прятался рядом с валом, отслеживая передвижения врага. А после отправился с Вааклой на Граничный остров, так как мог провести его по тракту и сопроводить союзников обратно. Таким образом, когда фаланги миитов построились и пошли на заставу, она уже была укреплена, а подход к ней изрыт. Что же касается ее вида, то хоть он и был угловат да неказист, но за собой скрывал если еще и не твердыню, то уже и не простое укрепление, чем тот же вал. Вот только у Анкара вызывало сомнение судьба гоблинов, что по сути являлись единственными стрелками среди выживших. Мелкие озорники не послушались, после того как помогли в лагере, убежали обратно на свою позицию, сказав, что если им туго станет, то вернуться в заставу. Мол их то с миитами перепутать никак нельзя!

Mask

Дата: Воскресенье, 27.10.2013, 17:55 | Сообщение # 39

оставил постов: 536

замечен в:

воспет
[ 63 ]

Offline

Клешня огромного краба щёлкнула над головой Вааклы. Жабоглаз успел пригнуться. Взвизгнул отчаянно. Прыгнул с кочки метясь на другую.
Уйти, уйти подальше от логовища огромных крабов Шурадов Кто мог знать, что по Большой воде прожорливые хищники не покинут своих гнездовищ как обычно?
Вот и Ваакла не знал. А шурады не ушли.
Ваакла не долетел до кочки, рухнул в воду и отчаянно завопил. Только на суше можно спастись. В воде плавает тысяча смертей.
Что то уже ухватило его за ногу. Он дёрнулся, вырвался и заливаясь слезами выполз из топи на небольшую прогалину.
Шумно и часто дыша огляделся. Болото вокруг жило обычной жизнью. Что то бурлило, булькало. Где то кто то ревел диким голосом. Громкие всплески раздавались там и сям. Иногда фонтан грязной жижи начинал бить вверх.
И всё это означало смерть для несчастного жабоглаза. Правда пока смерть принял только волк-оборотень, что отправился с Вааклой в путь. Несколько соплеменников жабоглаза тоже было решились идти, но после первых же шагов по воде, не говоря ни слова, бегом вернулись на Плешивый остров.
А они с Клыком пошли. И вот теперь Клык попал под гигантские клешни краба шурада, а Ваакла совсем один. На маленькой кочке, посреди Чёрной топи.
Жабоглаз тоскливо осмотрелся.Он был как раз на полпути. Что туда, что сюда расстояние одно и тоже.
Что то щёлкнуло совсем неподалёку. Ваакла вздрогнул, прикрыл лапкой глаза и прошептал:
- Я не могу больше. Я не хочу.
Громко взбурлившая вода заставила его открыть глаза. На кочку, где сжавшись в комок он сидел, стремительно нёсся по поверхности воды шурад.
-Ааааа!!!- завопил в ужасе Ваакла и, не разбирая дороги рванул с кочки.
Быстрей! Быстрей! Быстрей!
Он грёб и грёб всеми четырьмя перепончатыми конечностями, чувствуя как медленно и неуклонно настигает его шурад.
Непрерывно крича от страха, почти ничего не видя Ваакла налетел вдруг на сушу. Это было спасение для жабоглаза. Большой и широкий лесистый остров, на который вылетел Ваакла, для краба был недоступен.
Но сам Ваакла этого не понял. Он вообще перестал понимать и чувствовать, что нибудь кроме страха.
Бежал, пока не наткнулся на давно брошенную нору каких то жабоглазов.
Ваакла заскочил в неё, забился в самый дальний уголок, свернулся клубком и, закрыв глаза, дрожал не в силах одолеть страх.
- Я не хочу - твердил он, стуча зубами - Не хочу. Не хочу.
Дрожь постепенно прошла. Он пригрелся. Но страх всё не отпускал.
- Я не могу больше никуда идти.- шептал он кому то - Я не пойду никуда.Я никогда не вылезу больше из норы.
Он всхлипнул вспомнив большую, уютную и тёплую нору их семьи. Как же там было хорошо. Как хочется вернуться туда.
"Это сон. Всё, что вокруг меня, сон" подумал Ваакла "Просто кошмарный сон. Нет никакой чёрной топи и чудищ вокруг. Сейчас я проснусь. Проснусь в своей норе. Всё. Я просыпаюсь Раз,два,три"
И, вместо того, чтоб "проснуться", он уснул.
Сколько он проспал, Ваакла не понял. Но кажется недолго. Сон придал ему немного сил и Ваакла медленно пополз к выходу из норы.
Осторожно высунув голову наружу, долго осматривался. Потом вздохнул со всхлипом и молнией бросился вперёд.
Остров кончился. Снова началась топь. И снова в погоню за ним пустился кто то большой и страшный.
Но Ваакла уже ничего не ощущал и ничего не чувствовал. Он просто грёб, грёб и грёб.
Потом прыгал с кочки на кочку. Снова плыл. Несколько раз увернулся от чьих то разинутых пастей. Потом была суша. И он бежал и бежал не сознавая, что как то долго тянется сухое место. Не понимал, что он всё таки дошёл, доплыл, добрался до цели.И можно уже перевести дух. Но Ваакла бежал и бежал. Задыхаясь, спотыкаясь от усталости, не видя и не слыша ничего.
И только цепкая рука какого то разведчика остановила его.
Вааклу спрашивали о чём то.
Он не отвечал. Только смотрел вокруг,беззащитно и обречённо моргая.
Жаболгаза принесли к сотнику Чубу.
Сотник прочёл послание Анкара, что принёс с собой Ваакла. Подпрыгнул на лавке ошалело. Велел седлать коня. Взяв Вааклу на седло он поскакал на Центральный остров к Горбагу.
Прошло немного времени и вдруг с Центрального острова, от горбагова дворца, хрипло и грозно загудел огромный сигнальный рог.
Его густые, низкие звуки тяжко прокатились по Болотной стране.Отозвались ему трубы на других островах. Забили гулко барабаны. И слышавшие их тут же бросали все свои дела. Вздевали брони, цепляли оружие и бежали к местам сбора своих полков.
Обливаясь кровью и погибая, Дальняя застава исполнила свой долг. Враг был задержан, а свои извещены.
И теперь,закованная в брони и кольчуги, река воинов Горбага, ощетинясь копьями, позвякивая пристёгнутыми к поясам нифльхеймскими мечами, хелларийскими ятаганами, тяжёлыми каменными палицами со стальными шипами,потекла к Дальней заставе.
Навстречу врагу.

Сообщение изменил:Mask - Воскресенье, 27.10.2013, 23:19

Анкар

Дата: Пятница, 15.11.2013, 04:27 | Сообщение # 40

оставил постов: 207

замечен в:

воспет
[ 26 ]

Offline

"Что-то не так, хозяину плохо, он мрачнее тьмы пустоты, грустнее умирающего, но решительнее клинка убийцы.. Он не спокоен и я не спокоен. Как же хочется остаться с ним, побыть подле него в бою, но он доверил мне вновь одного из своих мелких сподручных. Противиться не буду, видимо никто кроме меня не сможет это исполнить. Придется за ним приглядеть, а то заблудиться еще. А какое у него испуганное лицо! Не смерть ли он увидел или заступил за Грань?! Странное мелкое создание. Но он нравиться мне больше доставалы зеленокожего, этот не проситься мне на загривок и постоянна молчит. Но тоже без хвоста. Удивительные помощники у Анкара!
...
Болота. Фу! И зачем мы сюда некогда пришли? Лучше бы скитались по лесам, странствовали и пересекали бескрайние поля, путешествовали по берегам рек, немногие из которых упираются в границы миров и водопадами падают в иные. Но мы тут и мы тут не одни. Кто-то в воде постоянно за нами наблюдает. В мутной воде постоянно я ощущаю движения, замечаю бульканье и еле видные колебание воды. Совсем недавно к нам кто-то шел на пере рез, но вода щелкнула, взбилась и за место преследователя болото ненадолго показало чешую, оборки мяса и внутренностей, что бы через мгновение кто-то незримый уволок их в непроглядную глубину. Гиблое место. Жестокое. От него пахнет нечистотами. Куда слаще этих незримых запахов потоки чужих смертей, что исходят с полей сражений. Здесь смерть не чиста, заляпана ее шкура слюнями и чужой грязью...
Что? Кто? Где? Я не чую, но чувствую, я не слышу, но ощущаю. К нам кто-то идет. Даже не так, а так. К нам КТО-ТО идет. ОН большой, он сыт, но знает, что вскоре может ощутить свежую вкусную кровь, дорваться до нежного мяса. Он под водой, но он уже через ноздри впитывает в себя сладкий запах страха, что разлит в воздухе. Он идет за моим спутником, он идет за жабоглазом! Не буду я Клыком, Белым призраком болот, Незримым степным охотником, Серебром леса и Духом волков, если ты не сразишься со мной прежде, чем дотронешься до моего союзника! Покажись и прими мой вызов, Враг моих друзей, Падальщик болот, Твердая грязь топи, Черная тень дна! Ха-ха-ха! Глупая скорлупа, я не имею тела! Ты проиграл мне бой, до него и в нем, но поймешь это уже сейчас, хоть и разрубил меня своей клешней, хоть и попытался отхватить меня своими жвалами. Я победил тебя лишь умением думать! А теперь беги мой спутник, я попытаюсь еще тебя догнать. Хозяин, мы прошли большую часть пути, но я уже иду к вам."

---------------
Ряды щитов, ряды ног, ряды мечей и шлемов. Стальное воинство. Бесшумная волна, что грозит накатит с прибоем и снести собой любые преграды, залить кровью все щели, сравнять и пройти не заметив.
Утренний туман еще не успел развеяться. Он еще был тут, был незримым наблюдателем, присутствовал как зритель, не получивший приглашение, но явившийся на праздник. Висел в воздухе тяжелыми каплями влаги, что оседали на дереве, стале, железе, льне, коже.
Тишина разрывала слух. Она доносила сдавленные звуки, далекие, искаженные, не правдивые. Ее запах впитывался в туман, как если бы это был дорогой парфюмер, что преподнесли хозяева нерадивому гостю. Тишина читалась на губах, она сама лезла в рот и проваливаясь по горлу сухой пеленой оседала где-то в желудке. Ее нельзя было потрогать, но можно было увидеть. Тишина была эфемерна, но в определенный момент имела собственную форму, тело, сознание и душу.
Ее разорвал первый ровный хлюп. Тоненькое, но слышимое побрякивание сочленений доспех. Тяжелые вздохи и выдохи, по обе стороны. Туман, укутанный в свою шаль разорвал одежды, открывая взору голое тело земли. Десятки десятков с одной стороны и менее десятка с другой. Отточенный ровный шаг и монолитность укреплений. Шаг сотни ног. Молчание деревянных стен. Ряд круглых щитов. Земля перемешанная и перемешивающаяся в грязь. Порядок битвы и Хаос войны.
Стрел и обстрела не было, вначале. Стрелы закончились у Стражей еще при сражение за вал. Стальное море не имело в себе лишнего места. Здесь были лишь акулы и черепахи, киты своего мира. Не было место среди них пираньям, дельфинам, медузам. Лишь лучшие хищники, лишь самая прочная чешуя и кожа, лишь самые опасные челюсти. Строй прибоя надвигался, Бесшумно. Монотонно. Неизбежно.

Хелларийцы уже ждали миитов, когда те только подходили к Заставе. У защитников Плешивого не было никакой бравады, не было рьяных возгласов и героических напутствий, когда полководец или еще какой мастер поточить лясы, перед, после и в бою, заталкивал длинную/короткую эпическую речь о вкладах обычных солдат в предстоящей битве.
Красивые слова частенько прикрывают поступки насильников, убийц, охочих до чужого добра. Эти же слова служат и прощением таких поступков. Ведь мы же боремся за бравое дело! На нашей стороне истина и мы вправе поступать так, как поступаем! Или же все же нет? Или же все они вели к бессмысленной резне себе подобных?
Анкар не смел так думать, он причислял к себя к тем немногим, кто не были не насильниками чужой плоти и душ, кто не воровал ни умы, ни материальные блага. Он упивался битвой, сражением, жаждой крови, но не признавал себя убийцой, палачом. Он убивал лишь столько, сколько действительно было нужно для победы над врагом, а не столько, сколько он сам хотел и мог. Грабить, не грабил. Забирал лишь трофеи. Насиловать, не насиловал. Предлагал сделать выбор. Но если было нужно, подчинял, ломал и выстраивал нечто новое. В этом плане альв чувствовал себя чуть ли не богом.
Именно для таких целей у себя в наборе отравителя оборотень и имел Дурман траву. Ее экстракт, заваренный и выпаренный, позволял погрузить сознание употребившего его в тьму памяти, когда человеку о себе известны лишь одни инстинкты. Эта же трава была среди рецептов Анкара для создания яда паралича и нескольких лечебных мазей. Ее он и дал своим оставшимся бойцам, что бы те сжевали ее перед боем. Он понимал, что выжить отряду не дано, но всеми способами хотел продать свою и жизнь своих подчиненных.
Дурман трава в своем первозданном виде, не смешанная ни с чем, одурманивала рассудок, помогала забыть о боли, наполняла тело легкостью и радостью. Но плату за себя брала не малую. Жуткая головная и телесная боль, расстройство желудка, частичное онемение и усиление отравляющих воздействий, что уж говорить о слабости и бессилие. Но это будет уже позже, спустя бесконечные несколько часов. К времени, когда наступит откат дурмана Анкар рассчитывал уже быть мертвым.
Мягкая поступь стальных башмаков и размеренная работа челюстей. После в игру барда вмешались ударные, нарушая логическую обреченность композиции. Гоблины сидевшие в засаде дали жизнь новому инструменту, заполнив пространство тумана его голосом, голосом удара камней из пращ. Перед самым началом боя этим маленьким грозным воякам все же рассказали всю сложившуюся ситуацию. В их блестящих и озорных глазах никогда ранее не было столь жаркого огня, даже тогда, когда их герой сгинул под лапищей Жорга. Это был гнев, гнев за бессмысленную жертву, за не отомщенного друга. Они загорелись жадностью до багряных сокровищ, что сокрыты были в каждом живом ларце. Они жаждали их получить и у них был шанс применить свои ключи, дабы окрасить болота россыпью камней.
Камни летели из кустов с неимоверной частотой, словно в них было не несколько гоблинцев, а немаленький отряд зеленых коротышек. Но постепенно поток начал стихать, хотя и старался не снижать темпы. Что касается Дурман травы, то ее оборотень выдал и гоблинам, но понять что или кто повлиял на подобный скоростной обстрел не представлялось возможным.

Время понятие относительное. Что же касается битвы, то время понятие сократительное или растяжительное. Оно либо очень долго не наступает, либо пролетает в мгновения ока. Так же и происходило на этом поле брани. Арми.. противники долго, очень долго не сходились, а после все завертелось с неимоверной скоростью.
Стальные щиты уже были близ Заставы, защитники уже отбивались от своих врагов, когда земля перед Заставой, там где ступали Мииты ушла из под ног, в буквальном смысле. Жабоглазы, напуганные и отчаявшиеся, из рыли землю перед Заставой, а после должны были обрушить ходы, выдернув с помощью веревок палки, что поддерживали их псевдо-норы, но не устояли, услышав первые звуки битвы и обрушили ходы. Земля ушла у миитских воинов из под ног, не у всех, у нескольких первых рядов, но это все же дало хелларийцам еще одно небольшое преимущество. Теперь никто из нападающих не мог сказать, что оборону разведчики держали не на высоте. Тех же, кого увлекла за собою земная твердь падали, увязали, ломали конечности, оказывались частично погребенными, роняли щиты и мечи. Но игра продолжалась. Те кто не мог встать оставались лежать, те кто шли за их спинами, вставали за место них.
В какой то миг Анкар ощутил, что Клык в очередной раз погиб. это следовало ожидать, но именно подобного альв и боялся. Он с пущим гневом заработал мечами, что и до этого момента работали подобно жерновам. Глаза его застила кровавая пелена и он совсем отринул мир. Он помнил лишь как убивать и применял свои навыки на практике. был лишь он, лишь враг и смерть, что зажата в его лапе, а может, не исключено, в руке его врага.

"Хозяин бредит, он ощущает меня, понимает, что я ему передаю, знает о том, что мой спутник дальше пошел один, но уже не осознает ничего кроме битвы. Наверное, так даже лучше. Ха, так действительно лучше! Ведь мы с хозяином теперь снова стоим плечом к плечу, а враг все прет и прет на нас. Не надо бегать по болоту, искать трусишку молчуна и снова, снова гибнуть от клешней, пастей и жвал!
Как же это просто, обычно и естественно мне быть подле него. Вот жалко что я не полностью живой. Живу, но не дышу, вижу, но не гляжу. Перевоплощаюсь, но не имею твердого, мягкого, хоть какого нибудь тела. Я наверное бы никогда не покидал этой формы, формы зверя, в которой пребывает хозяин. Я могу скопировать ее, двигаться в ней как он, но мои удары не наносят вреда. Я лишь отвлекаю взгляд противника, заставляю его открыться во время удара, когда лишь Анкар наносит смертельный удар. Это обидно, чувствовать себя неуязвимым и настолько беспомощным, что бы не съесть свою добычу без чужих зубов и когтей.
...
О как же их много, они приходят, приползают, получают смертельные раны, что бы упасть в яму, через которую они все идут, что бы их заменил кто-то другой, в то время как они могут стать уже лишь настилом, по которому пройдут те неведомые другие! Они видят это, но они вновь и вновь идут! Знают, но идут по своим товарищам в надежде, что не они займут их место! Безумцы...
Я раз от раза гибну и снова копирую форму, что бы встать рядом с хозяином его двойником. Но в последнее время это происходит все чаще. Хозяин устал, он изрезан и избит, но держит в руках свой меч и свой щит. Держатся и остальные. Не только соратники Анкар, но и мииты. Кровь и пот застывают на лицах. Но лишь в глазах хелларийцев блестит свет безумия. Они все живые трупу и каждый это осознает, только по своему.
Это не битва, не бойня и не сказка. Это безумие. Горстка защитников, против безликой тьмы врагов. Это не Застава. Это клочок укрепленной землицы с узким подходом и ямой перед ней. И я не умираю хозяин. Я уже жил, существовал, умер. Умираешь ты. Я же перестаю существовать подле тебя. Ты изрыт болью, гневом и беспомощностью. Ты сделал все что мог. Ты покрыт шрамами и ранами. Ты изрублен и исполосован, но ты до сих пор держишь меч, ты до сих пор прижимаешь щит, ты до сих пор в строю, ты до сих пор удерживаешь врага. Но тебе уже осталось совсем мало. Сто, сто двадцать ударов твоего сердца. Но ты все равно стоишь на лапах, ты все равно хрипишь, не орешь или воешь, как слышишь именно ты, а хрипишь и в се равно раздаешь неточные удары мечом. Ты не хочешь отпускать жизнь, пока тебе не отрубят лапы. Но и тогда ты попытаешь их всех загрызть. Мне было интересно подле тебе, но умирать ты будешь один..."
И Клык растаял в тумане. Не ушел, не сбежал, а именно растаял, словно никогда и не существовал.
Битва растянулась и захлебнулась в крови. Находясь на возвышенности, одурманенные защитники выторговывали каждую каплю своей крови. Не чувствуя боли, не видя ничего, кроме врага идущего на них, они вырезали свою плату. Но не одни они стояли на своем.
Мииты, закованные в сталь, но опрокинутые в яму перед укреплениями своими телами вымащивали себе дорогу. Они были лучшими, они знали свою цену, но не могли ничего сделать с "крысами" загнанными в угол. Приказ был один, занять остров до утра и на его выполнение они отдадут свою плоть, кровь и разум, дабы так проложить себе дорогу, дабы с помощью их самих же построить мост и преодолеть ненавистную преграду.

Mask

Дата: Вторник, 19.11.2013, 18:26 | Сообщение # 41

оставил постов: 536

замечен в:

воспет
[ 63 ]

Offline

Уже позади, за спиной миитов, липкий от грязи перемешанной с кровью вал. В щепы разнесены частокольные лесины.Стальной полосой заползает в разгромленный форт сбившаяся в колонну фаланга
Внизу под валом задыхаясь, ругаясь сквозь сжатые зубы, подсаживая один одного вылезают из жабоглазих ям уцелевшие после падения фалангиты.
Повисая на широких копейных лезвиях, падая с расколотой ударом тяжёлого с расширенным на конце лезвием фалангистского меча головой, в отчаянной рубке гибнут один за другим пограничники.
И Дагон-комтур довольно щерясь под сталью глухого шлема, вкладывает меч в ножны. Ещё пара минут и всё будет кончено. Как вдруг дикий рёв с левой руки, рёв перекрывший шум боя заставляет его обернуться в недоумении.
Из жиденького леска, что к северу от форта вдруг выскочил огромный, оглушительно ревущий, тролль с воздетой дубиной.
Одним прыжком он оказался сбоку от потерявшей в атаке строй фаланги и стал так быстро и страшно работать своей огромной каменной палицей, что фалангиты разлетались от её взмахов как сухие листья разлетаются от взмахов дворницкой метлы.
А за троллем, чуть приотстав, неслись два орка, тоже с разверзнутыми в боевом вопле пастями.
Один из них,седой, с посохом в одной руке и секирой в другой наскочил на Дагон-комтура и тот не успел даже выхватить меч как остался без головы.
Внезапная атака, не только лишила фалангу командира, не только смяла её фланг, она смяла её боевой дух.
У страха глаза велики. Фалангу атаковали только один тролль пара орков, да ещё пара гоблинов поливала их камнями из пращей. Миитам же показалось, что на них обрушилась тысяча этих чудищ.Смешав ряды, побросав тяжёлые копья и щиты, они в беспорядке, толкаясь и спотыкаясь, кинулись бежать на северную оконечность Плешивого острова. Туда, откуда какое то время назад фаланга начала свою атаку. Такую неукротимою и такую безостановочную.
Их никто не преследовал. Только тролль, не в силах успокоиться, подпрыгивал на месте, ревел вслед убегающим врагам и бил и бил с размаху палицей о землю.
А орки, пряча оружие, осматривались. Потом тот, седой,наклонился к подножию вала, приподнял лапой истерзанное, разорванное в клочья тело какого то разведчика. Осмотрел, потом сорвал с тела ремешок и протянул другому орку:
- Посмотри, Явал, это наши
На пряжке ремешка медно поблескивала молния бьющая в землю.
___________________________________________________________________________________

Лирд с Явалом, сопровождаемые парой гоблинов и ведомые тайными тропами троллем Хаагой, подошли по суше к переправам на Плешивый остров ещё накануне.
Уткнувшись в тылы миитской армии, они сразу поняли в поход на кого выступили упыри, что разбили лагерь прямо у переправы. Хорошо, что Хаага знал другие тропки на Плешивый остров.
Приняв к югу и изрядно поплутав, да вымокнув в топи, вышла дружина как раз в это утро на Плешивый остров.
Поначалу и не поняли, с кем это бьются мииты. Не было же здесь никаких хелларийских войск и быть то не могло. Но кто бы не бился с ненавистными упырями, уже поэтому он был другом хелларийцам. Ни секунды не раздумывая они ринулись в сечу.
И вот теперь...горы трупов, разнесённый в щепы форт, мелкий дождь сеющий как сквозь сито и никого кругом.
-Хаага! - рявкнул Явал так громко, что тролль остановился, перестав реветь и рычать - Помолчи чуток, тролль почтенный. Слышь? - это уже Лирду
Тот склонив голову прислушивался и скоро кивнул:
- То ли воют то ли плачут. Вроде как повсюду и даже под землёй.
- Что за дела? Кто это воет? - недоуменно вращал головой по сторонам Явал
Недоумение быстро разрешили гоблины. Юркнув в какую то нору они выволокли оттуда стенающего жабоглаза и подтащили его к оркам.
- Сие создание...- начал было Лирд важно,но был остановлен резко усилившимся воем и плачем. Из под земли, из остатков вала полезли и полезли перепуганные,плачущие жабоглазы, сообразив, кажется, что опасность пока миновала.
От жабоглазов дружина всё и узнала.

___________________________________________________________________________________
А на другом конце острова фаланга приходила в себя. Пополнялась бойцами с материка. Птицы, живые глаза миитских магов, уже разведали, что это отнюдь не войско Горбага обрушилось на фалангу, а кучка, невесть откуда взявшихся низких сущностей.
К фалангитам переправились и отряды лёгкой пехоты. На всё, конечно, требовалось время. Считая остров уже своим, мииты решили устроить обед, затем небольшой отдых и уже потом зачистить южную часть острова.
Вот только не ведали ни они, ни Лирд с Явалом, что не идут, а бегут со всех ног к острову отряды Болотной страны.
Длинной полосой вытянувшись по всем известным тропинкам и бродам они приближаются к Плешивому острову.
На самом острие их сверкают белоснежными доспехами гвардейцы Хеллы, возглавляемые тысячником Бефаром. Дальше движется тяжёлая орочья пехота, окаймлённая по бокам толпами воющих и визжащих гоблинов, что размахивая дротиками и пращами несутся, поднимая тучи грязи, по тем тропам, где более тяжёлым существам ходу нет.
А в самом центре войска, под синим с серебрянной молнией стягом самой Хеллы, в своих блестящих чёрных латах с золотыми змеями на груди, широко шагает, мрачно насупившийся, Горбаг Великий.

Сообщение изменил:Mask - Вторник, 19.11.2013, 18:33

Mask

Дата: Среда, 20.11.2013, 14:49 | Сообщение # 42

оставил постов: 536

замечен в:

воспет
[ 63 ]

Offline

ЭПИЛОГ

Чуб тяжело дыша и отдуваясь взобрался по скользким от дождя и крови валам внутрь того, что недавно было фортом Дальней заставы. Шумно выдохнув и покрутив головой
(тесен стал хелларийский бахтерец располневшему сотнику)он расстегнул узорные застёжки гранёного остроконечного шелома и стащил его с головы.
Во главе своего отряда разведчиков сотник ворвался на Плешивый остров сразу вслед за "белоснежными". До последнего надеялся Чуб застать хоть кого нибудь в живых из тех, которых посылал он на этот треклятый остров.
Напрасно. Пали все.И их изуродованные, порубленные, втоптанные в грязь тела сейчас остальные разведчики бережно сносили в центр форта.
- Осторожней, хлопцы, осторожней - невесть зачем сказал Чуб, двум разведчикам, укладывающим у его ног тело Анкара - Всех нашли?
- Всех, батько - ответили ему - Все тута.
- Все тута - эхом повторил Чуб и вытер рукавицей пот со лба.
Потом оглядел собравшихся вокруг разведчиков и, показав рукой на тела павших, сказал:
- Ось побачьте, хлопцы, шо зробили упыри с нашими братами.- помолчал, стряхнул рукой набежавшую слезу и выдохнул, глядя на тела погибших - Ох сынки, сынки. Доводилось мне и не раз на смерть воинов посылать, а вот с вами не чуял, шо так получится. Не чуял беды лютой.Всегда чуял. Всю жизнь чуял, а зараз нет. Постарел наверно.
Тяжелые шаги сзади заставили всех поднять головы. Это Горбаг,с лицом хмурней чем обычно, подошёл к ним.
Чуб молча показал орку на павших
Горбаг долго молчал. Потом молвил:
- Не отступили.
Развернулся и пошагал прочь.
Чуб проводил его взглядом, обернулся к своим и сказал:
- Здесь всех погребём.Сами могилки выроем.
А через остров шли и шли колонны воинов,чтобы на северной его оконечности, разбившись на четыре ручья перебираться на миитскую сушь.
___________________________________________________________________________________

Битвы не было. Тот невеликий отряд миитов, что был на Плешивом острове был порублен "белоснежными" орками и разведчиками Чуба почитай с маху.
Основная масса миитов, стоявшая на суше, поняв, что внезапного нападения не получилось, спешно отошла от болот и засела в своём укреплённом лагере.
Горбаг, дождавшись когда перейдут на сушу основные его силы, выстроил их в две линии на расстоянии двух выстрелов из лука от миитов и послал гоблинов и свартальвов вперёд, перестреливаться с врагом.
Перестрелка шла почти сутки, а потом Горбаг приказал войску возвращаться домой.Получив письмо Тайрена он решил поберечь армию и народ для Хелларики.
Мииты не преследовали их. Напротив они ещё пару дней сидели за укреплениями, опасаясь, что отступление хелларийцев было притворным. Весь их расчёт был на внезапный удар, а столкнуться лицом к лицу в поле с горбаговой ратью они и не помышляли.
Тем и кончилась эта война.
Вааклу сам Горбаг наградил за храбрость золотой нагрудной цепью.
Впрочем жабоглаз, кажется так и не понял, что это и зачем повесил ему это на шею седой, грозный орк.
Ваакла так до конца и не пришёл в себя после пережитого на болоте ужаса.
Он больше не вернулся на болота. Он не мог даже видеть их.
Страх,пережитый им, поселился в Ваакле навечно, пронизав несчастного до самых косточек.
Ваакла так и остался жить при дворце Горбага. Никто его не гнал и он нашёл себе небольшую комнатку в которой чуть раньше останавливался Тайрен. В ней и стал жить.
Гобраг не возражал, а вскоре, признаться, и вовсе забыл за многочисленными делами про жабоглаза.
Тот же, понимал только одно - вот здесь, рядом с этим могучим орком никто его, Вааклу, тронуть не посмеет. И потому никуда даже не выходил с горбагова двора.
Целыми днями он сидел то на лавочке на заднем дворе, то у себя в комнате, сложив лапки на коленях, глядя прямо перед собой и печально вздыхая время от времени.
И молчал. Всегда молчал. На пытавшихся с ним заговорить он только немо смотрел и печально моргал глазами.
Даже Лирд потерпел с ним неудачу. Несколько раз он пытался втолковать жабоглазу, что нибудь из Великой книги, но так и не понял, дошло хоть чего нибудь из сказанного до Ваакла или нет.
Махнув рукой Лирд сказал своим ученикам про жабоглаза:
- Хоть благодать на нём и почиёт, но, чего то ему недостаёт.
С тем и оставил Вааклу в покое.
А в многочисленных норах жабоглазов, по всем Нифльхеймским болотам с тех самых пор складывали, сказывали и передавали из уст в уста сказки и саги про Храброго Вааклу.

А свартальвы сложили героическую и печальную песнь про героев Дальней заставы.Там были такие слова:
И кричали враги потрясённые
" Может воины те заколдованы?
Их убьёшь мечом, а они живут
Их пронзишь стрелой, а они живут
Их убьёшь сто раз, а они живут
А они живут и сражаются"

Сообщение изменил:Mask - Среда, 20.11.2013, 14:53

Группа игр Кислород

Группа игр Кислород

Группа игр Кислород