Определенно, старый Йомар Альгирдас Казаускас смог прочесть написанное, но могло ли без чьей-то воли произойти так, что подхватил историю весь мир и стал передавать из уст в уста? Провидцы утверждали, что не обошлось без вышней воли. Конунги судили и рядили, как бы на пользу себе это все обернуть. Бонды и купцы охотней давали денег сказителям. Были и те, кто верил сказанному, да пошел искать пути в вышний мир - в поисках богатств или власти. И только, пожалуй, Стражи с неудовольствием подмечали - уж очень точно оно произошло, как только они убрались из Мидгарда со своей добычей, как только оказалось Сердце Древа на Границе, так - словно требуя помощи, раскрыл Иггдрасиль тайны свои, и Йомар Альгирдас Казаускас на свое человеческое счастье оказался достаточно восприимчив, дабы узреть тайну старых рун во сне. Стражи знали, что в тот день и последующую зиму много было еще таких, кто увидел вещий сон.

Так, например, проснулся в походной промерзлой палатке конунг Радгарский, вскочил с ложа из шкур в ярости, перепугав свою полуночную стражу. В дымах магических очнулся от дремы Бранд оденсейский. И много кто еще по всему Мидгарду. Странное снилось им - будто бы у каждого мира есть свой управитель, о некоторых знали они, некоторых не видали никогда, а в Мидгарде, оказывается, стали ими наконец некий Льётольв с женой своей рысью. 

Нечто похожее, только про свою дочь и другой мир, привиделось и Вёлунду, высокому из Флимринга.  А в Сольрике дак и вовсе заговорил наконец Великий оракул: после ста лет молчания отверст очи свои, и стал прорицать. Даже Даин пресветлый на такое действо пришел смотреть со свитою своею. Свиту, правда, выгнали потом. Незачем слушать было альвам про мир смерти, где зачем-то оказались живые души, что по мнению оракула было началом конца...

В общем, многое в то время заварилось. Как-то одновременно и вместе пришло. Волнениям духа, как водится, сопутствовали волнения тела, кто-то с кем-то вздорил из-за старых-новых богов, устраивая заодно и передел божественных благ, некоторые впечатлительные выходили пограбить на дорогах, другие порицали старые уклады и уставы, третьи насильно насаждали новые... В Нифльхейме наконец назрела война, а в Йотунхейме и Мидгарде - вспыхнула с удвоенной силой.

Везде зажег сердца живых огонь Асгарда. Но цвет у этого огня везде был разным.