- Когда-то давным давно, когда еще не было, ни нас, ни наших дедов и прадедов, и ни один город не стоял там, где сейчас, а племена жили другие, жил особый, величественный клан дев-воительниц, которых все уважительно звали кириями. Валькириями, если быть точным.
Девы эти служили под началом существа такого сильного и такого могущественного, что все ему было по плечу, и даже стихии ему поклонялись, да все миры признавали его своим властелином.
Властелин тогда поставил девам цель – собирать для него дух павших в бою воинов, тех, кто был доблестен и смел и не умирал на лавках да в своих постелях. Туда, на поля брани, спускались девы и выбирали достойнейших, унося их не в Хель, а куда-то высоко за небеса, в блистающий замок, где несли воины свою службу и пировали, веселились, соревновались в боях. Говорили, что у кирий мечи были особые – их лезвия ковались в Свартальвхейме, когда еще и темные и светлые альвы жили в мире со всеми, а потому мечи словно испускали сияние.
Среди дев была одна – Сигрлинн. Она полюбила мужчину, обычного мужа из достойнейших воинов и встречалась с ним тайно от своего властелина. Но другая, прознав об этом случайно, рассказала их господину. И он стал следить...
В одной из битв господин подстроил так, что любимый Сигрлинн попросил ее отдать победу одному конунгу. А сам приказал ей отдать ее другому. И дева преступила слово своего хозяина, а за это он уколол ее шипом розы и уложил в вечный сон, сказав, что пробудит кирию только тот, кто будет уже любить ее истинной любовью.
Но можно ли можно любить по-настоящему, если не знаешь, кого, как думаешь, Хельга?
Прошли годы. Прекрасную Сигрлинн нашел в одинокой пещере герой, воин, каких только единицы были до него. И показалась ему кирия такой красивой, что он взял ее из усыпальницы и отнес в дом. Долго ли коротко ли, а был он подле нее все время, возвращался к ней в походах, рассказывал о своих бедах и радостях. И в один день, сумрачный и дождливый встретила она его на пороге.
Сигрлинн не понимала ничего из того, что произошло. Только, что ее спас незнакомый герой, которого она не любила. А любимый ее умер, и стояла Сигрлинн над его курганом не один день.
А потом вернулась к герою. Затаив обиду.
Когда пришел час поворотной битвы, кирия встала против своего властелина. Повела за собой того, кто любил ее. И была одной из тех, кто уничтожил его армии. Той, кто немного печалился над телом павшего в сече героя.
Да только, говорят, сторона, выбранная ею, была из тьмы. Потому-то и стали появляться навьи да нечисть в Мидгарде. Кирия Сигрлинн отомстила за себя. И не смогла научиться терпению, сочувствию и прощению.
А их властелин проиграл потому, что пошел против судьбы. Но это уже совсем другая история.

Элле затих, слушая, как с ветром улетают последние отзвуки его голоса, они давно уже проехали лес, углубились в поля и миновали два поселения, из которых к ним присоединились кметская семья с ослом, ребенком и урожаем на продажу в тачанке.
Было тихо, йотун иногда маячил черным росчерком на золотом пшеничном и овсовом горизонте, да иногда Оувинн пробегал, отпуская скабрезные шуточки.
Элле откинул со лба свои светлые, словно линялые ровные волосы и взглянул на Хельгу.