Тающий снег

Дата: Воскресенье, 08.09.2013, 16:43 | Сообщение # 31

оставил постов: 537

замечен в:

воспет
[ 116 ]

Offline

*Интерлюдия*

... - Ты бы поел, батюшка, - обратился к Евшану старый слуга, - А то ведь чай не старые времена, не покормят до сыта, хоть бы даже и у князя.
Боярин только отрицательно помотал косматой головой, в которой было уже немало седых прядей, и взмахом ладони сделал знак слуге удалиться. Тот, добродушно что-то ворча себе под нос, пошаркал по доскам настила и вышел из комнаты, оставляя Евшана наедине.
Конечно, слуга был прав - теперь даже на заседаниях Боярской Рады не подавали разносолов, не до того всем. Зато вина и пива, как и всегда, в избытке. Он, Евшан, человек пожилой и пить ночи напролет да на голодный желудок не может, но ежели он явится на заседание сытым, князь может разгневаться.
Простые люди уже кое-где не каждый день едят, и с каждой неделей ситуация становится все хуже - хлеб массово изымается в пользу армии. И Ольгерд вполне может обладателя особо откормленной ряхи отправить на эшафот - на радость простому народу. А за что именно отправит...
Критиковать князя Евшан Полторацкий остерегался даже мысленно - мало ли у Ольгерда опытных колдунов, умеющих мысли читать. Но здесь, наедине с собой, он может позволить себе думать все, что заблагорассудится. Ежели не вслух.
Ведь он-то точно знает, насколько быстро князь убирает тех, кто ему мешает, дает резкую отповедь или просто может служить опасностью для его трона. И никто не может Ольгерду возразить ни словом, ни мечом. Кончились уже старые времена...
Времена становления государства Евшан не застал - разве что от дедов слышал. Мало кто еще жив из того поколения, что помнит Неймман бедной рыбацкой деревушкой. Но, насколько знал боярин, тогда вся дружина конунга Суанара состояла из двух сотен воинов. Каких-то двух сотен! И старые обычаи тогда соблюдались, и жизнь была более спокойной. Пока вслед за Суанаром не стал князем Торвальд.
Вот это правление Евшан помнил отлично, хотя был тогда еще отроком. Сейчас то время не принято вспоминать, дескать, Суанар был великим правителем древности (да лет пятьдесят с той "древности" минуло, не больше), а Ольгерд - великий правитель современности, возвглавийший страну в юном возрасте из-за внеазпной смерти отца.
Как же, внезапной, позволил себе легкую усмешку боярин. Да за десять лет на троне Торвальд провел двенадцать войн! Никто сейчас не задается вопросом, а как к Вилее были присоединены Приолешье, Красная Вилея, Слевия. Дак как - завоеваны были. Торвальдом Суанарсоном.
Нет, кто и сам присоединился, добровольно, кому просто не оставалось выбора, когда их земли вдруг с трех, а то и с четырех сторон вдруг становились окружены землями княжества. Зато сейчас все сыплют проклятия на голову шеддинского конунга, ударвшего в спину. А как тут не ударить, когда Хельми прекрасно помнит, как Слевия была под рукой его отца. И чему сейчас удивлятся, когда Кейстут рапортует, что не вся Верхняя Слевия довольна возвращением "защитников". Конечно, Ольгерд на заседаниях Рады зачитывает не полностью донесения воеводы, но главную суть Евшан, похоже, уловил: шансы удержать те земли есть только потому, что шеддинцы зверствуют не хуже "волчар" Кейстута.
Может, потому и умалчивают сказители при дворе княжеском о том десятилетии, что при Торвальде не было таких зверств. Да, может, не было и такой армии, как сейчас, это боярин признавал, но ведь была личная дружина князя и было ополчение. Едва собирался Торвальд в поход, как и ополчались две-три провинции, и наемники со всех сторон приходили, и бояре со своими воями, а то и просто одинокие витязи, славы жаждущие. Хорошее время было. Тогда еще борода Линаса было светлой, а сам он Евшан сам три последние года правления Торвальда ходил в походы с князем. И два первых ольгердовых года - тоже. Есть что сравнивать.
Боярин беспокойно огляделся по сторонам. Хоть и случалось ему в сече бывать, но застенков князя Евшан боялся больше вражеской секиры. А следующая мысль была крамольной до невозможности, и никому ее нельзя было озвучить.
Это Ольгерд развязал войну, которая идет уже пятнадцатый год. Мстил ли он за отца, погибшего в Приолешье, или укреплял таким образом свой трон, пользуясь военным положением, уже не скажешь. Но Ингвар Радгарский тоже был рад появлению смертельного врага, наличие которого объединяло страну вокруг вождя. И пошла кровавая рубка.
Стоят оба они друг друга, продолжил свою мысль боярин. И тот и другой лепили свои государства, как они считали нужным, а всех недовольных переменами отправляли на войну. Правда, точно такое можно сказать про Вилейца, Радгарец, по слухам, попросту перебил своих ярлов.
Но уж как менялась Вилея, Евшан видел лично. Лихие сорвиголовы посылались на верную смерть, гордые и богатые бояре в знак особого почтения назначались на самые опасные участки границы, наемников, кто не желал осесть да остепениться, отсылали в дальние походы. Верных ему князь награждал и зачислял в дружину, от ненадежных или свободолюбивых избавлялся, боевых холопов, чей боярин пал в сече, а также тех воев, кои талантами не отличались, разбросал по гарнизонам. И появились с тех пор дружина княжеская да Войско Вилейское, причем первые смотрели на вторых свысока. А походы князь хоть и не запретил, но поддерживать из казны перестал, и желающие легкой добычи отправлялись в походы теперь лишь на свой страх и риск. А наведя порядок в армии, крепко сжать в кулаке страну Ольгерду труда не составило.
Дружина нынче не такая, как прежде. Неделю назад разговорился Евшан у заезжего зерноторговца со стрелецким десятником Хайне. Молодой парень, еще и двадцати лет нет, с детства на обучении в дружине.
"Дисциплина", "порядок в войске", "князь покарает всех изменников"... Для этого славного, в сущности, парня, князь едва ли священней старых богов, а слово князя - непреложная истина. Евшан не сомневался, что улыбчивый командир лучников, что со своими людьми да еще и по собственному желанию помог боярину донести до дома мешки с мукой, без разговоров убьет любого, кого Ольгерд назовет предателем.
Евшан потому когда-то давно и отошел от дел ратных, что уж очень помирать в глупой стычке не хотелось. Да вот первое его прошение об отставке князь не принял. Спросил в лоб Ольгерд: как же ты, боярин, покинешь меня в трудное время, да еще и тогда, когда радгарцы твоей личной вотчине угрожают?
Сразу понял Евшан, куда клонит Ольгерд. Еще батюшка боярина при завоевании Приолешья получил во владение замок Полторак. А теперь, значит, посчитал Ольгерд нужным забрать важную крепость в свое владение да поставить там верный гарнизон.
Через неделю тягостыных раздумий Евшан князю Полторак просто-напросто подарил. И тут, как в насмешку, полилась на боярина княжья милость. Получил он и родовое прозвище Полторацкий, и титул думного боярина за собой и своим наследником, и почетное место при князе. И даже земель дал, в два раза больше полторацкой вотчины.
Но теперь Евшан верно следует за князем, угадывая за счет немалого жизненного опыта, что именно хочет услыхать Ольгерд. Ну и пьет на заседаниях Рады. А что еще там делать, раз от его мнения ничего не зависит?
Теперь к другим людям прислушивается князь, к тем, кто при нем возвысился. И сам изменился. Сколько уже недель Линас израненный лежит, но князь о нем ни слова. Даже Витена, мудрого мужа, столько лет служащего престолу, и то не всегда выслушает до конча, прямо на заседании Рады рот затыкает. Зато Кейстуту Окаянному позволено шутить и даже опасно шутить. Казимир этот, прочие вайделоты, головорезы Полоза...
А уж эти ведьмы древесные. Правда, бает Витен, что отдалились ведьмы от князя, но уже немало зла наделали. как и прочие "советчики". Сколько людей уже или исчезло или сбежало, виновных лишь в том, что князь их посчитал опасными. Ушли на опасное задание и не вернулись. Причем, не только уважаемые и решительные бояре, но и совсем молодые вои вроде... как того парня звали, Трогвальд, кажется - ни слуху ни духу о нем до сих пор. Да и вообще, за последние три года только дважды возвращались княжеские дружинники со смертельных заданий - Хаук Сокол да отряд, что Або брал зимой. Причем Хаук сразу же ушел из дружины и отправился невесть-куда, а пресловутый Черный Отряд расформировали сразу же по прибытию. Хорошо, что хоть пристроили в нормальные места - видать, жалко князю молодую поросль, которую, к тому же, в верности ему воспитывали...
Евшан поднялся со стула, на котором он сам с собой разговаривал последние пятнадцать минут. Встал, отряхнулся и с тяжелым сердцем вышел из комнаты. Ему еще трястись на коне аж до Краюхичей, где Ольгерд решил провести очередное заседание Рады. Задумал что-то князь. Или просто хочет лишний раз намекнуть всем малодушным, что за мысль о поражении, высказанную прилюдно, можно и на кол отправиться - вот они, совсем близко, из окна видны.
Так Евшан и не собирается предавать и бучу поднимать. Жесток князь или нет, но не время сейчас расшатывать его власть.

*Конец интерлюдии*

Ненавижу гребанный юкоз! А также - отсутствие кнопки профиль!!!
Айфар, если опять забыл - профиль, грррр, в личке!
Девушка, как вы относитесь к сексу с незнакомым молодым человеком? Негативно?! Ну, тогда разрешите представиться...
Навыки: воин, сопротивление слабой магии.
Артефакты:
Статисты:

Сообщение изменил:Гунульв - Пятница, 24.01.2014, 16:51

Гунульв

Дата: Пятница, 13.09.2013, 01:31 | Сообщение # 32

оставил постов: 537

замечен в:

воспет
[ 116 ]

Offline

... - Вот и дожили, - плюгавый как для горца мужичонка только харкнул в мокрую от дождя траву, - Сам видишь, дружинник, сгорело здесь все к Хель. Порубили-поубивали... Где ж Вы раньше-то были?
Гунульву было что ответить на эти слова. Что не он отослал сюда Будяка или Кибича, что его полусотня до этого не калачи жевала, а другие деревни спасала, что князь не ожидал удара в спину... Но как это объяснить человеку, лишившемуся семьи и крова?
- Пойдешь с нами? - прямо спросил Гунульв, - Мы собираемся разобраться с этим Козодубом, но каждый человек на счету. Чем больше нас будет, тем легче будет справится.
- Пойду, - угрюмо ответил мужик, - И другие пойдут. Тут у многих зуб на шеддинцев. Да и на своих, кстати, тоже... Спасибо князю за подарочек - Кейстута-воеводу.
- Не нам обсуждать князя, - мягко заметил юноша. Мягко не потому, что нуждался в помощи (хотя и в самом деле нуждался), а от того, что погорелец злы слова произнес с горя.
- Ну и что будет, если пошлю я Ольгерда в задницу Хель?
- Ничего. Но после мести Козодубу я не возьму в полусотню любителя сквернословить в сторону власти. У меня дисциплина дружинная. А ты ведь вряд ли насытишся кровью одного лишь Козодуба.
- Это правда, - невесело усмехнулся мужичонка, вставая с пенька, - Пойду-ка я поговорю с кое-кем. Вечером жди подкрепление, командир.
Мужик почалапал по сырой траве, а сам Гунульв переместился с поваленого бревна, на котором восседал, в свою постель - последняя ночная вахта была именно его, и теперь полсотенный решил поспать пару часов, пока отряд чистит перышки после очередного перехода.
На протяжении последних трех дней они углублялись на север. В этой части Верхней Слевии горные долины были покрыты густыми лесами, и без местных проводников вряд ли бы их отряд нашел бы половину от посещенных деревень. Но и то, что он увидел, только укрепило Гунульва в справедливости и правильности безоговорчной жестокости по отношению к шеддинцам, радгарцам да и разбойному люду.
Он не знал, что несколько дней назад по этой же дороге проходил отряд Слухача, и что увиденное поразило даже опытного разведчика. Не знал, и что Кейстут выслал уже и гонца навстречу. Зато юноша четко знал, что Курбан Козодуб вскоре отправится на встречу с Нидхеггом.
Мужичонка, с которым Гунульв только что разговаривал, был жителем девятой по счету встреченной ими деревни. Точнее, того, что от деревни осталось. А осталось где-то треть от общего числа хат, да и те черные от копоти, с жалкими остатками неведомо как пережившей пожар соломы на крыше.
Неудивительно, что местный люд, те, кому нечего было терять, но было, за что мстить, с готовностью присоединялся к отряду. Этот поток добровольцев нельзя было назвать полноводной рекой - несмотря на все усилия жителей южной части провинции, вступивших в полусотню после разгрома форта, местные относились к Гунульву и его людям настороженно - не самую добрую славу оставили по себе Бритый и компания. Но все равно, теперь под рукой полсотенного было шестьдесят человек, готовых вцепится шеддинцам в горло - резня, устроенная Козодубом никого не оставила равнодушным, даже циничного Фагима пробрало.
Через минуту Гунульв уже спал.

Гарг разбудил юношу за два часа до заката.
- Командир, эти трое ушли. Минут пять назад.
- Предали, значит, - резко поднялся в постели Гунульв, - Это даже хорошо. Пусть за ними кто-то проследит из местных.
- Они знают о нашем плане послезавтра взять форт, - рискнул напомнить старик.
- Я помню, Гарг. Шли разведку по их следам. Если и в самом деле идут к шеддинцам, то будем готовить засаду.
- А успеют наши вернуться?
- Должны. Пока ту троицу допрашивать будут, пока отряд соберут - десять раз туда-сюда можно сходить.
Через две минуты по следу дважды дезертиров отправилось три охотника из тутошних горцев. А Гунульв тут же объявил построение.
- Вот что, мужи достойные. Если нам повезет, нам удастся разгромить врага по частям. Если дезертиры и в самом деле принесут весть Козодубу - мы часть шеддинцев положим в засаде, а затем сразу же нападем на форт. Но если мы хотим, чтобы эта битва была за нами, из засады не должен уйти ни один враг! А потому атакуем только по сигналу, даже если в трех шагах от вас пройдет Ваш кровник. В терпении и четком исполнении залог нашей победы. Готовимся, бойцы.
Последние добровольцы в количестве дюжины человек подошли через полчаса.
- Всех, кого удалось собрать, - как бы извинился мужичонка, с которым Гунульв беседовал утром, - Остальные уже по землянкам разошлись.
- Что есть, то есть. Абы они с землянок выходили да врагу жизнь портили. Идем с нами, к нам скоро гости нагрянуть, надо бы их на полдороге встретить. И препроводить. К Хель.

Путешествовать по лесу после заката, пусть даже и в сумерки, дело опасное. Как когда-то сам Гунульв говорил Асгейру (в круговороте битв полсотенному казалось, что это было давным давно, а не пару-тройку месяцев назад), можно попросту запнуться б корягу. Шансы на это гораздо большие, чем, к примеру, наткнуться на волка.
Но идущий рысью шеддинский отряд числом в пять десятков не боялся ни коряг, ни, тем более, волков. Это, скорее, волкам стоило опасаться быть пущенными на шапки да шубы.
И отряд этот спешил на перехват новой вилейской банды, о которой сотнику Курбану доложили перебежчики. Один из них ехал сразу же за командиром, указывая дорогу.
Шеддинский полсотенный был невесел и напряжен. Война, начинавшаяся так хорошо и казавшаяся легкой прогулкой, стремительно превращалась в кровавую карусель партизанской войны. Курбан лютовал от того, что кто-то посмел оказывать сопротивление, вилейские дружинники тоже лютовали... хотя какие это дружинники, шантрапа одна. Вот сейчас его отряд доедет и разгонит этот сброд напрочь...
Это была последняя мысль шеддинца, перед тем, как ему в грудь впилась стрела.
Впереди и позади конного отряда рухнули деревья, чтобы воспрепятствовать быстрому бегству конников. Со всех сторон полетели стрелы, десяток стражников стащили с коней длинными баграми, из леса повыскакивали озверелые бородачи с топорами. Классическая засада, в которую шеддинцы вляпались благодаря недооценке противника - сказались легкие победы над Будяком с его "ратью".
Исход боя решился в первые же десять секунд. потерявшие командира шеддинцы не смогли организовать контратаку и отбивались каждый сам по себе. Небезуспешно, вилейская полусотня тоже понесла потери, шестнадцать человек из последнего набора пали в бою, но и шеддинцы были перебиты до единого.
- Ну что, добегался? - поинтересовался Гунульв у дрожащего от ужаса перебежчика, которого вилейцы специально оставили в живых, - Теперь поедешь обратно, но уже с нами. Гарг привяжи его к седлу, и вообще, следи за ним. Переодеваемся вои. Принесем Курбану Козодубу свежие вести.

К лесному форту, представлявшему собой хаотическое нагромождение деревянным строений, окруженное частоколом, конный отряд в шеддинских одеждах подъехал с веселым пьяным гиканьем, вызвав этим изрядную зависть у часовых. Еще бы - их выехавшие на ликвидацию вилейской шайки товарищи уже успели где-то разжиться самогоном, причем так, что еле в седле держаться. Но вернулись-то явно с победой - вон ведь гонят нагайками пленных в овечьих свитках. Да, будет Козодубу потеха, думали часовые, открывая ворота...
Ночь и уверенность в своих силах помешали шеддинцам разглядеть, что одежда на прибывших уж как-то чересчур помята, что лица не кажуться знакомыми (правда, темно было), что коней не пять десятков, а где-то так четыре, и что слишком уж неумело держаться всадники, пусть даже и под алкогольными парами.
Прежде, чем часовые что-то заподозрили, первые всадники уже поравнялись с воротами. И ехавший впереди незнакомый детина со шрамом через все лицо вдруг выхватил из-за пояса топор и со страшной силой опустил его на затылок ближайшего шеддница.
- В бой! - звонкий голос Гунульва Бездельника разорвал тишину ночи.
Дружно ударив шпорами, конники влетели в крепостной двор. Вслед за ними вбежали и "пленники", яростно размахивая топорами. Лучники на вышках, пусть и не сразу, но опомнились, и несколько всадников вылетели из седел, но вилейцы уже доскакали к казармам, и на выбежавших на шум полусонных шеддинцев обрушились дубинки и секиры.
- Штурмуем! Быстрее! - поторапливал своих полсотенный, пока еще до конца не сошел на нет фактор неожиданности.
Ратники Гунульва ворвались во внутренние строения форта, причем два десятка бородачей бросились к вышкам. Лучники, сообразив, что бой проигран, опбросали оружие и подняли руки вверх, но местные горцы вовсе не горели желанием брать пленных.
- Ииия! - радостно гикнул плюгавый, - Кидай их вниз, робьята!
Шеддинцы пытались сопротивляться, умолять, кто-то сам бросился с одним кинжалом на врага, но все это оказалось тщетным. Одного за другим лучником раздевали, хватали за руки за ноги, с веселым смехом раскачивали и затем швыряли вниз.
Впрочем, всего этого Гунульв лично не видел - он в это время дрался в казарме форта, пробиваясь по лестнице на второй этаж.
- Козодуб! - крикнул юноша, отталкивая умирающее тело только что зарубленного им шеддинского воина, - Пора платить по счетам!
Ответом ему был рев разъеренного быка. Из-за поворота на лестницу выскочил здоровенный грузный мужчина лет тридцати с лишком, с пропитым лицом большими кустистыми бровями, вооруженный секирой. Не преставая реветь что-то невразумительное, он помчался прямо на Гунульва. Отступать и маневрировать на узкой лестницу было невозможно, и вилеец бросился противнику в ноги.
Разумеется, остановить своим телом такую тушу, да еще и несущеюся на полной скорости, у Гунульва не получилось. Козодуб врезался в юношу с такой силой, что Гунульв на пару секунд поплыл.
Но когда он пришел в себя, то увидел в конце пролета глубоко вонзившуюся в стену секиру и тяжело ворочающаюся на полу тушу врага, силящегося встать - полет по ступенькам явно не добавил здоровья шеддинскому командиру.
- Живьем! - гаркнул полсотенный Жиле, который примчался на подмогу, - Волоките эту мразь во двор. Казнить будем!

Если не считать троицу перебежчиков и Курбана Козодуба, из шеддинского гарнизона не уцелел никто. Да этих четверых взяли в плен только из-за четкого и недвусмысленного приказа Гунульва. Потери же вилейцев составляли восемнадцать человек, не считая раненых, которых, впрочем, Торукс обещал поставить на ноги. Но даже при суммарных потерях за ночь у Гунульва оставалось больше людей, чем он привел с собой в эти края. И сейчас все они стояли вокруг разоженного посреди двора костра и мрачно взирали на пленников.
- Мы собрались сегодня здесь! - громко возместил Гунульв, обращаясь к звездам, - Чтобы вершить суд над этими людьми. Коих и людьмы считать нельзя. Вы все видите этих троих, что в одном исподнем уже который день обретаются. Сколько раз они предавали? Как минимум дважды! Сколько они зла могли принести своей трусостью и вероломством? Не посчитать и не знать! Но именно из-за них горели наши дома и гибли наши соседи! Какую кару мы им выберем?
- СМЕРТЬ! - раздался глухой рокот трех с лишним дестяков мужчин, огласивших свой приговор.
- А этот, - продолжил полсотенный, - Сотник Курбан по прозвищу Козодуб. Сколько он зла принес...
- Дааааа, - протянул выскопоставленный пленник, перебивая обвинительную речь, - Хорошо я погулял. Ну давайте, режьте меня! Кто вы все супротив Курбана? Быдло, ничтожества, селюки. Да я Вас всех...
Дальнейший поток оскорблений из окровалвленных губ шеддинца прервал удар сапогом в живот от Жилы.
- Твоя смелость, твое воинское исскуство, твои слова, твоя ярость - все это не служит оправданием твоим действиям, Козодуб, - зло проговорил Гунульв, печатая каждое слово, - Мы все видели, что ты творил. Каким бы ни был ты грозным бойцом, ты не воин. Ты бандит и мразь, Козодуб. И легкой смерти не жди. Ты сегодня полностью отплатишь за свои деяния. Какую участь, мужи, мы определим этому позору рода людского.
- Смерть! - раздались голоса, - Лютую! Самую лютую! такую, какую нес он!
- Быть посему! - вынес решение Гунульв, - Гарг, ты умеешь сдирать кожу так, что бы человек еще оставался жив после этого?
- Приходилось, - не стал скрывать старик.
- А в подвалах есть соль, - довольно улыбнулся юноша, - Сдереть с них кожу, засолить и посадить на кол.
Возмущения столь жестоким приговором не последовало. Наоборот - все были готовы тут же приняться за работу. Но сдирать кожу умел только Гарг, чем он и занялся с Фагимом на пару.
Осужденные орали дикими голосами, испытывая неимоверную боль. Даже Курбан не смог сдержать рева и слез, когда сам попал под экзекуцию - каждый из ратников посчитал своим долгом высыпать ему горсть соли на голое мясо.
Вскоре четыре бесформенных окровавленных воющих куска мяса были усажены на колья вокруг костра.
- Но это еще не все! - вдруг добавил Гунульв, - Тащите хворост к палям!
Через полчаса приказ был выполнен. За это время громкий вой истончился до тихого душераздирающего жалобного стона - осужденные еще были живы, но орать уже не могли.
- О Великий Нидхегг! - во весь голос произнес Гунульв, поднимая вверх зажженный факел, - Это еду мы для тебя разделали, обработали и сейчас поджарим. Прими это лакомство в свою честь!
И юноша коснулся факелом горки хвороста у кола, на котором еле-еле дергался Курбан Козодуб. Хворост моментально вспыхнул, а сам Гунульв вновь на какое-то мгновение услышал и довольный скрежет когтей по Мировому Древу, и грохот волн Хвергельмира.
Ратники ничего такого не услыхали, но и им на какую-то долю секунду стало не по себе. Один лишь Гунульв знал, что жертва принята, и это наполнило его сознание радостью.
- Поджигаем здесь все! - приказал полсотенный, - Во славу Вилеи!

Сообщение изменил:Гунульв - Суббота, 25.01.2014, 19:12

Хельга

Дата: Суббота, 14.09.2013, 22:00 | Сообщение # 33

оставил постов: 843

замечен в:

воспет
[ 56 ]

Offline

Дриады ждали ее рассказа, как некогда, в школе, учитель ждал ее ответа.
"Ауд"...
Тень и дымка прошлого, всколыхнувшее ее настоящее и изменившее будущее.
"Что с ним стало? Откуда и зачем он появился?"
Хельга не помнила да и не могла сказать: "Его ли она видела в бое. Он ли убил Айсгера. Или все это было мороком, бредом, дыханием раскрывшегося Хельхейма?"
Хельга молчала. Ей нечего было рассказать дриадам, кроме того, что не исполнено осталось задание провидицы, что пропало, исчезло Сердце из этого Мира. И других Миров.
"Других?" - искра надежды промелькнула в глазах девушки, обожгла душу и заставила бешено биться кровь о сосуды, почувствовать, снова, себя живой.
- Забыла. Совсем забыла - одними губами шептала полуванка, судорожно дергая за веревки, стягивающие горловину мешка
- Постоянно забываю и думать не могу, когда Гун рядом - Девушка шипела и злилась на то, что чем дольше и сильнее она пытается развязать бечевки, тем сильнее они стягиваются в узел, путаются и не дают расслабить горловины, извлечь подарок Богини - Вредный мальчишка, надо же было так завязать, чтоб снова указать на мою беспомощность. "госпожа" да "госпожа", а сам хоть бы раз совета спросил, натворит дел, потом расхлебывай да плутай в мороке... Все! Порвала. Теперь еще и мешок зашивать.
Хельга осторожно достала, бережно завернутый в заячью шкурку, осколок зеркала, положила его себе на колени и, развернув, залюбовалась на блики и солнечные лучи, отражающееся от него.
- Этот осколок достался от Хель, в легендах сказано, что было зеркало, в котором мертвая Богиня узнавала о каждом, кого искала... С смертью Богини, зеркало разбилось на сотни кусочков и рассеялось по всем Мирам... Если мы соберем его, то узнаем где Сердце и как найти Его...
Девушка оторвалась от холодной гладкости зеркала, в котором сейчас бушевал океан, и прямо посмотрела в слепые глаза девочки
- Научи находить то, что давно утеряно и забыто. Помоги собрать все осоколки и защитить наше Древо.

Хельга
Навыки: магия воздуха, ментальная магия, алхимия, магия земли,гипноз, знает и умеет читать руны, ездит верхом, бой на мечах, трансформация (в кошку)
Артефакты: пектораль (позволяет видеть магию), меч Хаэлас
Статисты:-

bot

Дата: Вторник, 15.10.2013, 00:52 | Сообщение # 34

оставил постов: 1771

замечен в:

воспет
[ 60 ]

Offline

- Расскажи...
- О пути, расскажи.
- Просим.
Ни одна из этих женщин не покидала леса, ни одна не была за пределами, ограниченными какой-то их собственной магией. И теперь, когда в Лес пришел кто-то из внешнего мира, они хотели истории больше, чем иное дитя - сказку. Хельга видела перед собой взрослые, напряженные лица, некоторые измазанные в грязи, некоторые разрисованные непривычно и броско. Объединял их блеск в глазах. И особенно оживились древесницы, когда появился на свет артефакт. Слепой девочке говорить было не с руки, так оживленно стало за столом. Хельге, похоже, было не отвертеться. Даже Блодуэдд, сидя вполоборота на ветке, слушала очень внимательно, хоть и всем своим видом говорила, что уж она то знает все. Или почти все.
Долго это все тянулось. На солнце то набегали тучи, то снова проглядывала небесная синь, было тепло. У древесниц вообще было очень приятственно. Словно бы тут, в небольшой котловине, окруженной высокими яворами, гинко и красными дубами, была своя погода, особая. Почти летняя.
Когда день разгорелся и разомлел после полудня, дали Хельге отдых. Отвели к трем толстым дубам, сросшимся кронами, указали на удобный настил, устроенный в тени на ветвях. Там-то к ней и пришла слепая девочка. Попросила снова показать ей блестящий осколок из неведомого металла. Только в руки сначала не брала.
- Если хочешь знать, ты уже сделала больше, чем мог бы любой смертный для Древа. И сердце его живо, теперь тому, кто больше всего был опасен, его не достать.
Девочка перебирала руками сухие палочки и листья, сидя прямо на настиле напротив Хельги. Она улыбалась, даже как-то плотоядно.
- Не могу сказать, что я могу опечалиться судьбой старика, в которого превратится преследователь Сердца. Я вижу его, как не вижу тебя. Старое-старое лицо... Поделом! За твою помощь и я смогу тебе помочь. Ты во что бы то ни стало намерена искать осколки? Если да, то ступай за мной. Я познакомлю тебя с Источником.

силушка богатырская равна произведению богатырской массушки на ускореньице

Хельга

Дата: Воскресенье, 27.10.2013, 02:04 | Сообщение # 35

оставил постов: 843

замечен в:

воспет
[ 56 ]

Offline

Хельга спутилась и мягко последовала за древесницей. Девушке казалось, что она снова стала кошкой и на ее ногах не тяжелые вилейские сапоги, а розовые подушечки и острые когти. Одна новость, одно слово и радость зажглась в сердце Хельги, легкость снова посетила душу, как когда-то давно... Очень давно.
- Если он слаб и старик, то может его убить? Нужно лишь знать где он и верно вычертить фигуру...
Ноги проваливались в мох, на плечи опадали листья, а в ресницах играли лучи солнца, отражаясь в глазах, в волосах, оставляя на коже мелкие, рыжие следы
- Когда-то, мать, намазывала мне лицо сливками и сметаной. "У истинной ванки кожа должна быть чистой" - говорила она, видела бы она меня теперь... Ванадис...
"Ванадис..."
Улыбка скрылась с лица Хельги. Кроме зеркала и Сердца, у нее был еще один долг. Долг, который с нее могли потребовать в любой момент.
- Я,... мы с Гунульвом, обещали найти кольцо Локи. Не хотелось бы, чтобы Царица мертвых пришла к мальчишке на поле битвы за долгом... И ко мне, прежде, чем я убью мага и буду знать, где Сердце.

bot

Дата: Суббота, 02.11.2013, 01:19 | Сообщение # 36

оставил постов: 1771

замечен в:

воспет
[ 60 ]

Offline

Упоминание перемещений заставило девочку опечалиться. У нее не было геоманта. Без покровительства князя у нее не было и безопасности.
Лес и остров древесниц, словно старая, проеденная насквозь ветка, мог отправиться в полет в пропасть от любого мало-мальски сильного ветерка.
Не сейчас, конечно. Не сегодня, не завтра даже по меркам коротенькой человеческой жизни. Но тот час, когда люди окрест вспомнят, что дриады - чужие и возьмут вилы, был недалек.
Но это все Хельге было не нужно знать. Блодуэдд смолчала, а второй раз вздрогнула при упоминании Хель.
Покачала головой. Жестом прервала разговоры. И так ясно, что со Смертью не шутят.
Шли они в тишине и дорога была неблизкой. Незаметно на их путь стал вползать туман, густеющий среди стволов деревьев, что поднимались все выше и выше. Стало влажно.
Земля под ногами укрылась влаголюбивым копытником и ядовито-зеленым мхом.
Еще несколько поворотов, и тропинка уперлась в бледную, молочно-зеленую гладь озера. Гладь эта парила, как котел над огнем.
- Тот, кто ступит в него и напьется вод, сможет ненадолго окунуться в прошлое. Ты увидишь судьбу осколков своими глазами, от начала и до конца. Последний вопрос - после.
И, как положено в любой сказке, перед тем, как позволить Хельге ступить в озеро, дриада добавила:
- Источник часто берет плату. Это может быть человеческая часть тебя.

силушка богатырская равна произведению богатырской массушки на ускореньице

Гунульв

Дата: Воскресенье, 10.11.2013, 02:20 | Сообщение # 37

оставил постов: 537

замечен в:

воспет
[ 116 ]

Offline

- Осторожный ты, полсотенный, - то ли с одобрением, то ли с удивлением покачал головой Балек, - Сгонял старика проверить, не шеддинцы ли вывесили наш стяг, чтобы засаду устроить...
- Это на тот случай, что может найтись кто-то такой же хитрый, как и я, - ответил Гунульв, заходя в комнату, - А кроме Гарга послать особо и некого. Доброго здравия Вам, вои.
- Здрав будь, командир! - хором ответили Балек, Мокрица и Браго, поднимаясь с табуретов.
- Начнем тогда с Вас, о нашем походе позже. Гарга и магов все знают, а это - Буга Матерщинник, - представил Гунульв плюгавого горца, что привел ему подмогу перед боем с Козодубом, - Докладывай, Балек.
Старший десятник поднялся и степенным голосом, с маленькой толикой гордости принялся за свой рассказ:
- Черное Городище мы заняли без потерь. Мокрица договорился с местными, те помогли нам открыть ночью ворота. Гарнизон был очень мал, меньше дюжины солдат, у нас всего пятерых ранило. После этого стоим здесь. Тренировки проводим, за них Браго отвечает. К отряду присоединилось еще десять добровольцев...
- Они знают, что их ожидает здесь? И какие у нас правила?
- Думаю, уже прекрасно знают, - улыбнулся Балек, - О тебе в этих краях уже своя слава пошла, командир.
- И я привел с собой добровольцев. Правда, многие пали в битве с карателями Козодуба, но к нам еще подошли люди, по пути назад. Итого, насколько я успел посчитать, у нас 111 человек. Если брать по количеству и по вооружению, трофеев у нас много, то практически полноценная сотня. И с боевым духом все просто великолепно. Правда с обученностью дело обстоит далеко не так прекрасно... А что слышно о шеддинцах?
- Отошли куда-то, - довольно сообщил Балек, - Боятся.
- Плохо, - недовольно усмехнулся Гунульв, - Значит, готовят контрудар. А вот это уже не повод для радости.
Лица младших командиров сразу же из довольных сделались встревоженными. Но юноша не стал дальше нагнетать обстановку, а просто задал вопрос:
- А еще новости есть какие?
- Посланник от воеводы Кейстута прибыл. Целыми днями лежит на печи, никуда не выходит. Объявился пару дней назад.
- Браго, позови его, - приказал юноша, - Садимся, мужи, незачем стоять. Скоро ноги и так устанут.
- Снова марш, значит, - недовольно прогудел Фагим.
Ответить Гунульв не успел: Браго голодной рысью метнулся за дверь, и уже через несколько мгновений из соседней комнаты явился гонец - неприметный старичок с ничего невыражающим лицом. Выглядел дедок абсолютно безобидно, но все присутствующие все равно относились к нему с уважением - кого-попало Кейстут Окаянный гонцом не назначит.
Старик без единого слова вручил Гунульву грамотку. Юноша ее прочитал, весело ухмыльнулся и тут же несколько раз щелкнул пальцами в воздухе. После третьего щелчка Браго догадался, что от него требуется, а после седьмого - перо и пергамент уже лежали перед Гунульвом.

Змиевградскому воеводе Кейстуту Окаянному с пренепременнейшим уважением и почтением к его безмерной изворотливости и стратегическому чутью.
От Гунульва Ульвсона, надеюсь, что не самой мелкой сошки в твоих далеко идущих планах.

Донесение.

Спешу доложить, что Кибич с Бритым, к моему сожалению, могут теперь чувствовать себя более вольготно - Курбана Козодуба и его шайку в сто рыл мы покрошили. Но это не означает, что той парочке бандюг желательно появляться в районе действий моего отряда.

Шеддинцы попритихли, а потому их контрнаступление не за горами. Чтобы еще и та территория, где действую я, не превратилась в безлюдную пустыню (а сие уже случилось в тех местах, где гуляли Будяк сотоварищи), ухожу на юго-запад, к верховьям Таасты, там где шеддинцы построили лесопилки. Уничтожив их, я выманю большую часть сил врага на себя. Затем я с боями отойду дальше в горы, и противник тогда направится к южным перевалам, где ты и держишь основные силы.

Другой причиной для такого решения стал полный разгром наших резервов в центральной части провинции. Своим отрядом я натиск по всему фронту не сдержу, тем более, что после того, как Курбан выжег все, до чего смог дотянуться, развалившиеся на банды отряды той части провинции будут уходить в другие, еще не разоренные начисто края.

Третья причина - отступление шеддинцев. Очень похоже на то, что они собирают ударный кулак. И силу будущего удара стоит увести туда, где она быстро рассеется. Армию через горы и густые леса быстро не перебросишь, она постепенно растянется. И если у меня получится ... ты узнаешь об этом.

Недалеко от Бранной Рощи и Черного Городища я обустрою тайные магазины, специальные люди тебе их покажут. Так как мой отряд состоит уже большей частью из местных добровольцев, то я не особо обрадуюсь, если наши острожники решат пощипать их дома. Особо жадным напомни о печальной судьбе Хитрого, а также, что местные держат топор за пазухой и владеют сиим орудием очень даже прилично. А от мелких банд, которые мы уже никак не контроллируем, местные и сами неплохо отобьются - оружие я раздал. Знаю, что последнее тебе не по нраву, но все это - во благо Вилеи, все эти горцы - наши с тобой одноплеменники.

Я верю, что мы переиграем непрошенных шеддинских забулдыжников. Победа будет за нами, воевода.

Вдважды (и еще чуть-чуть) менее ... (сам подставь, что тебе по нраву), чем ты, полсотенный Войска Вилейского Гунульв Ульвсон по прозвищу Бездельник.

- Это письмо, - обратился Гунульв к гонцу, - ДОЛЖНО попасть в руки Кейстуту. Поэтому будь осторожен. Когда ты дойдешь до него, мы будем уже далеко, так как выступаем завтра. Удачи тебе... и удачи воеводе.

Сообщение изменил:Гунульв - Воскресенье, 10.11.2013, 18:48

Гунульв

Дата: Среда, 20.11.2013, 00:23 | Сообщение # 38

оставил постов: 537

замечен в:

воспет
[ 116 ]

Offline

- Вы уже наслышаны, почему мы оставляем предателей вроде Вас в живых? - грозно спросил Гунульв у понуривших головы лесорубов, - Чтобы Вы эти плоты перегнали как можно ближе к Яворову! Пусть знают шеддинцы, чем для них закончится их вторжение! И если кто боится шеддинской нагайки больше моего меча...
У горцев не принято показывать робость, и еще менее принято отвечать, когда за язык никто не тянет. Лесорубы и плотогоны, пошедшие на лесоповал ради того, чтобы хоть немного заработать, молчали. Они и в самом деле знали, что происходит с соседними лесопилками, как там вырезают шеддинские гарнизоны, вытачивают пали, на которые насаживают отрубленные головы, а затем плоты с этими палями пускают вниз по Таасте. До самого Яворова почти доводят плотогоны свой крвоавый груз, а затем быстро убегают, дабы не попасть под горячую руку шеддинцев.
А еще знают, что уже собираются шеддинцы перебить отряд Гунульва и вроде бы даже уже собрали немалые силы. Знают, но не говорят - слишком близок Шеддин, аукнуться потом может. Хотя кто-то из соседей уже пошел и к Гунульву, те, кому "освободители" не милы. Есть и такие, чего уж тут. Впрочем, многим здесь Шеддин по душе - все же доход какой. Потому плотогоны и молчат, так как ради победы вилейцы уничтожают верный источник заработка.
- Все, беритесь за багры. А мы дальше пойдем, - ухмыльнулся полсотенный, - Просвещать других любителей шеддинского злата...
Гунульв не хуже местных понимал, что шеддинцы на него вскоре объявят большую охоту, а потому и провоцировал ее всеми силами. Он не сомневался, что кто-то из тех, кого он "пожалел", обязательно сойдет через пару часов с лесосплава и донесет врагу о происшедшем. Более того, юноша именно на это и рассчитывал.
Дождавшись, пока местные погонят плоты на север, отряд Гунульва отправился выше по реке. Где-то через пару часов хода, полусотня (в которой было уже далеко за сотню бойцов), вдруг резко повернула в густой лес.
- Ты выведешь нас к той дороге? - в который раз спросил Гунульв у проводника из этой части провинции.
- Да, командир, - степенно кивнул горец, - Я выведу Вас к ущелью.
- И долго мы будем там стоять и ждать? - недовольно спросил Фагим, бревший чуть позади Гунульва. За все время боевых действий колдун явно похудел на пару фунтов, хотя, конечно, по сравнению с еле державшимся на ногах Торкусом, выглядел еще весьма бодро.
- Дня три, не больше, - убежденно проговорил юноша, - Если верить местным, то выше - самые убостроенные лесопилки. Они уже лет тридцать действуют, там шеддинским падлам не пришлось все с нуля возводить. Они нас не могут туда допустить. А значит, пойдут на перехват. Мы их должны перехватить первыми.
- Ты такой изверг, что половине моих знакомых эрилей далеко, - усмехнулся колдун, - Совсем людей измотал. Мы не конные, а мчимся, как карманники при шухере.
- Отдохнут у ущелья. Скорость - наше единственное спасение.

До ущелья вилейцы добрались к вечеру того же дня. И до середины ночи маскировали лагерь - план, как всегда, висел на соломинке, и Гунульв предпринимал драконовские меры предосторожности.
Следующие три дня прошли в тяжелом ожидании. Ни тренировок, ни костров, все разговоры шепотом. Было понятно, что враг уже осведомлен о численности отряда, а потому перехватчиков вышлет достаточное число. И именно этих перехватчиков нужно будет уничтожить быстро - иначе рано или поздно шеддинцы либо прижмут полусотню к реке, либо вынудят принять неравный бой.
И когда уже в полдень третьего дня ожидания, когда напряжение всех уже немного отпустило (нельзя все время находиться в состоянии полной готовности) Буга Матерщинник и принес весть, что достаточно большой отряд шеддинцев направляется в их сторону.
За три дня план был создна, обдуман, переобдуман, подправлен два раза, а потому решения принимались молниеносно. Небольшой отряд под командованием Мокрицы двинулся по небольшой горной тропе в обход дороги. Конечно, в кольчугах да с бряцающим оружием там было не пройти, но Гунульв их и и послал налегке. В бой парням мокрицы не требовалось вступать, их задачей было завалить дорогу позади шеддинского отряда, чтобы никто из врагов не ушел. Таков был приказ командира, и никто, даже Фагим, не знал, почему юноша потребовал, чтобы ни один враг не ушел. Пока не знали.
Но выполняли.
Шеддинцы маршировали быстрым шагом, их строй смешался. Они спешили добраться поскорее до старых лесопилен, а потому шли быстро и без разведки. Командование противника и в самом деле уже знало, что вилейцы намереваються уничтожить важный источник доходов, и приказ их воевод был категоричен: не допустить не в коем случае.
Да и сам командир шестововашего по ущелью отряда тоже считал, что их враг далеко, а он сам ведет отряд на перехват оборзевшим налетчикам. О том, что целью вилейцев может быть именно ведомые им две сотни, он ни разу не подумал.
За что и был наказан, когда на головы его людей посыпались камни. И пусть в этот раз Фагим был истощен, но за время ожидания вилейцы и без мага приготовились устроить камнепад, хотя таскать камни, стараясь не издавать лишних звуков. Нельзя было даже громко выругаться в честь тяжелого труда, но все это оказалось не зря.
Валуны, камни, да еще и стрелы моментально скосили где-то треть отряда. Шеддинский командир быстро оценил обстановку и, на бегу (стоять столбом на месте было слишком опасно) раздавая приказы, стал взбираться вверх по отвесному склону, проявив при этом неплохую прыть и сноровку. Ему и части его людей удалось увернуться от камней, а из луков по ним никто не целился - вилейские лучники расстреливали тех, кто не оказался настолько хладнокровен или расторопен, чтобы сразу начать выполнять приказ - с началом камнепада большую часть шеддинцев охватила паника.
Конечно, с каждым приказом командира и тычками десятников все больше шеддинцев приходили в чувство, и они начинали совершать какие-то осмысленные совместные действия, но едва шеддинский сотник взобрался, наконец, на пригорок, как из-за ближайшего камня змеей выскочил молодой отрок и быстрым движением воткнул в шеддинца остро заточенное лезвие. Зашатавшись, сотенный вырноил меч, оступился и покатился вниз по склону, который только что преодолел.
С гибелью командира у шеддинцев почти сразу же развалилось наступление, которое было для них единственным шансом на победу. Они побежали назад: в панике, по узкому ущелью и под плотным огнем из стрел и камней. Может, кто бы и выбрался, но за первым же поворотом обнаружился завал, устроенный командой Мокрицы.
Не уцелел никто.

- Опасно здесь воевать. Чуток зазеваешся - и из засады положат. В городе как-то легче... - пробормотал Фагим со слабой усмешкой, - Хель! Я видел сотню с лишним убийств, но чтобы за раз столько народа покрошили. Да, мне далеко до тебя, юный сотрясатель скал.
"Кажется, его, наконец, пробрало... Но если его только сейчас развезло, хорошо еще, что не в бою, то остальные как это пережили раньше? Почему я не видел?"
- То ли еще будет, когда вернемся на радгарский фронт.
- А вернемся?
- Вернемся, - убежденно ответил Гунульв, - Здесь все решится в ближайшие месяцы, а на востоке бойня продлиться дольше. Даже если мы будем проигрывать битву за битвой, Радгар все равно нас быстро не сомнет.
- А что ему помешает?
- Тылы. Ему будет нужно как-то обеспечивать свое воинство на враждебных землях. Причем, вконец разоренных войной землях. А чем больше воинство, тем больше ему требуется припасов, которые везти надо чуть ли не из Марки.
- А почему у нас получается туда-сюда носиться?
- У нас другая задача, маг. Наше дело - лишить врага возможности угрожать нам. Никто не требует от нас присоединения шеддинских провинций. А вот Радгарец идет именно покорять, а потому будет идти вперед медленно, но неотвратимо. Начальный рывок уже был, теперь будет медленное выдавливание наших войск к столице.
- А что мешает прорвать ему фронт? - спросил подошедший Балек.
- Ничего, - пожал плечами Гунульв, - Радгарский конунг вполне может уйти в прорыв и взять Неймман. Но после этого ему придется отступить - слишком велики будут потери. Была бы ему нужна слава - он бы так и поступил. Но ему нужно полное завоевание, а потому на рискованные действия он не пойдет. Так что успеем вернуться. Но это дело будущее. А сейчас нам предстоит настоящее, причем очень опасное. Балек, созывай личный состав.
Через десять минут отряд выстроился в три неровные шеренги.
- Вот что, вои, - начал свою речь Гунульв, - С этого дня начинается самая рискованная часть нашего похода. Если мы провалим его - провалим все дальнейшие планы. А планы у меня... Неважно. Но скажу прямо - сейчас нам предстоит проявить одновременно и безмерную осторожность и безмерное бесстрашие.
Бездельник перевел дыхание и осмотрел отряд. Воины молчали, а их лица, несмотря на сегодняшняю победу, были встревоженные. Словами командира они явно прониклись.
- Наша задача - заманить основные силы врага на юг, в горы, в непроходимые леса, где он застрянет надолго, и где нам будет его легче разбить. В принципе, если мы двинемся сейчас к старым лесопильням, то он обязательно броситься за нами, причем немалым войском. Мы свою задачу выполним, но тогда на нас первых обрушиться вся мощь шеддинской армии.
Потому, чтобы сохранить нашу полусотню... вернее, уже сотню... сделаем мы по-другому. Большая часть нашего отряда тихо, обходя даже хижины отшельников, устремляется к южному сейду, где отдыхает и залечивает раны. Ведут этот отряд Балек и Фагим.
И гораздо меньшая часть, максимум две дюжины, отправятся вместе со мной палить лесопилки. Враг пошлет на нашу поимку тоже немалые силы, но ловить будут не сотню, а маленький отряд. Задача нашего отряда - выжить в ловчей сети, выманить на себя по максимуму сил врага, а затем сбежать на сейд. После чего мы вновь объединяемся и уже полной сотней идем по тылам шеддинцев.
В малый отряд беру только добровольцев, причем далеко не всех. Учтите, враг не должен ничего знать о наших планах, а потому, все, кто пойдет со мной, должны понимать. Раненых у нас не будет.
Последняя фраза прозвучала очень жестко и хлестко. Все прекрасно поняли, что хотел сказать Гунульв.
- Время на раздумья - два часа. Есть вопросы?
- Есть, командир, - хмуро произнес Балек. Он редко позволял себе сомневаться в словах командира, но по его мнению, этот план был рисков даже для Гунульва Бездельника, - Выманить тысячу сотней - это возможно. Но выманить двумя десятками ту же тысячу... Удасться ли?
- Сам не уверен, - признался Гунульв, - Но и без сожженных лесопилок врагу разумнее наступать через юг, пусть там и чащобы. К тому же, если разведка шеддинцев не спит, они прекрасно знают, что там наши основные силы. Их задача - уничтожить нас, чем скорее, тем лучше, а не гоняться за нами по лесам. К тому же, чтобы перекрыть все лосопилки, нужно сотни три, не меньше. Да еще и ловчие отряды послать. Так что, не думаю, что шеддинский воевода станет распылять свои силы, скорее, пойдет всей силой сюда. Тем более, что наступая по центральной части, шеддинцы рискуют получить контрудар с юга. А наступая на южном направлении, никаких контрударов они могут не опасаться - наших войск в центральной части провинции уже нет.
Так что нет, Балек, наступать они будут именно здесь. Причем очень скоро, без должной подготовки - им надо защитить лесопилки. Стратегически мы их уже переиграли, осталось переиграть тактически. С сегодняшняго дня, шеддинская армия - это выманенный из берлоги медведь. Осталось этого медведя завалить...

Сообщение изменил:Гунульв - Среда, 22.01.2014, 01:52

Хельга

Дата: Суббота, 30.11.2013, 23:19 | Сообщение # 39

оставил постов: 843

замечен в:

воспет
[ 56 ]

Offline

Хельга уже не слышала, что говорила дриада, ее манила сила, исходящая от потока. Казалось, что весь воздух, туман, источник были пропитаны магией и, клубясь, превращались в плотные стебли болотистого мха, окутывающего, стягивающего, вытягивающего магическую часть всего, что было двигалось, дышало, было рядом, а взамен отдавало нечто большее, сразу неоценимое, но безумно дорогое и ценное. И это было только начало, прелюдия силы и знаний, которыми манил и обещал источник.
Хельга ступила в воду, думая о зеркальных осколках, кольце и Сердце. Воды Источника взбурлили и накрыли ванку с головой, словно заключив ее в кокон. Девушка глубоко вдохнула и оказалась сидящей на отвесной скале, наблюдая за тем, как летит и рассыпается на шесть осколков зеркало. Шесть... Хельга увидела, как первый, знакомый осколок, упал в мглистый мех Хельхейма под ноги к Богине, второй - в лисью нору Ванхейма и как рядом с ней вырос куст рябины с перевивающимися ветвями, словно вскинутыми в небо тонкими, девичьими руками и так в каждый Мир, сотворяя в них новые сейды. Ближайшим из них был, Соколиная гора, в подземных лабиринтах который и прятался мидгардский осколок.
Кольцо же,... оно и не было спрятано или утеряно, Хельге показалось, что золотое обод древнего Бога обладало сознанием и звало, ждало своего хозяина. И, как и любая утерянная вещь, был на самом видном месте. Только, кто ж в болотистом источнике начнет искать артефакт, пусть даже этот источник - начало древней реки.
Хельга выдохнула и марево исчезло, она снова стояла на берегу и воды омывали ее ноги.
- Я не услышала, что ты в конце сказала.

Сообщение изменил:Хельга - Суббота, 15.02.2014, 23:11

Гунульв

Дата: Четверг, 23.01.2014, 18:57 | Сообщение # 40

оставил постов: 537

замечен в:

воспет
[ 116 ]

Offline

Воевода Кидан, методично почесывая густую каштановую бороду, склонился над картой. Верный джура аккуратно поставил перед ним кубок с медом и тихо отступил назад - Кидан был не в духе.
Мрачно хмурить брови и недовольно сопеть у воеводы причины были. Он только неделю как возглавил войска, расквартированные в Верхней Слевии, и уже прекрасно понимал, что ситуация вышла из-под контроля.
Прошлый военачальник, назначенный из Шеддина ландсхевдинг Хельмер, наделал немало ошибок. Решив, что вилейцам, увязшим в мясорубке с Радгаром, явно не до далекой нищей горной провинции, Хельмер разбросал немалые силы по всей Верхней Слевии. Впрочем, Хельмер больше управитель, чем воин, потому и расспустил войска на жилое, чтобы меньше тратиться. И, конечно же, когда вилейцы вдруг резко перешли в наступление, собрать все силы в кулак, у хевдинга не получилось. И отряды Кейстута просто-напросто повырезали все эти "гарнизоны" в пять-десять ратников.
Конечно, кое-где сотники среагировали быстро и толково, дав нехилый отпор непрошенным гостям, но большая часть пала, попав в засады или проворонив внезапные налеты. Кое-где шеддинские сотни так и вовсе отступили, что, как уже видел Кидан, было вполне разумным решением.
Паническое сообщение Хельмера в столицу о нашествии врага произвело там эффект внезапно запылавшего замка. Хевдинга моментально отозвали назад, а на его место назначили наиболее опытного из шеддинских воевод. Таковым, по крайней мере, считал себя сам Кидан, и считал не без оснований.
И вот именно в силу своего опыта Кидан лучше кого иного (даже лучше самого конунга) понимал, что положение тяжелое. Пусть вилейские отряды по сути своей разбойничьи шайки, пусть многие из этих разбойников уже развешены на толстых суках вековых деревьев, но окончательно зачистить провинцию от этих бандитов удастся месяца через три. Если ему, Кидану, враг эти три месяца предоставит.
Но на самом деле ему сейчас не до зачистки местности. В южной части провинции немалые силы вилейцев под командованием какого-то Бренгара Рубаки изо всех сил пытаются прорваться к старым лесопильням, тесня защищающие их две сотни. Более того, в ту местность уже удалось провраться отряду Гунульва Бездельника, и над лесопилками возникла нешуточная угроза. Хорошо, что отряд, отправленный на перехват, здорово потрепал сотню Гунульва, от которой теперь осталось от силы три десятка человек. Впрочем, недооценивать этого вилейца не приходится - его шайка начисто итребила три больших военных отряда, на счету этих головорезов не меньше пяти сотен шеддинских ратников. Уже две лесопилки ими полностью разрушены и никакому восстановлению не подлежат - проще возвести заново.
Кидан прекрасно понимал, что враг вынуждает его вести армию по южным тропам. Если он потеряет лесопилки, можно будет возвращаться со всем войском домой - отвоевывать вконец разоренную местность не будет иметь смысла. И еще понимал воевода, что вилейцы прекрасно знают, что нету у Кидана другого выхода. Пойдет он по южному направлению, некуда ему деваться.

Но есть и у него преимущества. Прежде всего, он превосходит врага численностью - под рукой воеводы полторы тысячи ратников, несметная сила. Правда, с резервами хуже, взять их неоткуда, разве что снимать гарнизоны шеддинских городов, или просить у конунга его дружину. В Шеддине где-то две тысячи воинов осталось, но их никто Кидану не даст. Впрочем, и тех сил, что под рукой, ему должно хватить.
Во-вторых, его войска превосходят вилейцев в выучке, это уже и так известно. Все обученные воины у вилейцев на радгарском фронте, и здесь одна шантрапа. Кроме того, у вилейцев дела с резервами еще хуже - их просто нет. Единственным исключением является отряд Гунульва, тот большей частью из местных жителей состоит, добровольно вступивших в эту рать. Но они все из ограбленной шеддинцами до нитки центральной части страны. Хорошо еще, что остальные вилейские комнадиры зверствуют не хуже недоброй памяти Курбана.
Вспомнив погибшего недавно сотника, Кидан зло усмехнулся. Из-за таких, как Козодуб, местные не особо торопятся помогать его войскам. Воевода был готов при личной встрече высказать Гунульву большое спасибо за то, что тот избавил Мидгард от сволочной мрази, и уже только затем отдать приказ о казни. Правда, еще надо поймать того Гунульва...
А еще у вилейцев самих немалые потери. Впрочем, чего ожидать от армии, где солдаты с большим удовольствием вцепляются в глотку своим, чем врагам? Уже много кого из вилейских вожаков и нет на этом свете. Казнен Курбаном его вилейский двойник - Бальдо Будяк, убит стрелой наповал при попытке поджечь лесопилку Саба, на северных холмах срубили с плеч буйную голову Свена Альмодсона. Практически полностью разбиты банды Кибича, Бритого и Клеста, а поимка этих мерзавцев - дело времени.
Так что не устоят вилейцы, если он двинет на них всей силой. Главное, подумал, воевода, не расстерять армию в этих горах.
- Зови сотников, - приказал воевода глухим голосом джуре, - Чтобы через час все до единого были здесь.

- Командир, глянь, - негромко окликнул Гунульва Буга Матерщинник, - Что-то их многовато.
Юноша осторожно подполз к наблюдательной точке. Их небольшая шайка расположила свой лагерь на высоком утесе на западном берегу, у которого Тааста делала резкий поворот, и с наблюдательного поста отлично просматривались оба берега реки. И сейчас Гунульв имел удовольствие наблюдать, как через брод перебираються не меньше шести сотен шеддинцев, с трудом удерживаясь на ногах, чтобы их не снесло быстрое течение.
- Это их основные силы, - шепнул Гунульв заместителю, - Видишь штандарты? Их несколько штук, и почти все они - личные штандарты сотников или комнадиров ранга поменьше. Но вот тот один большой и главный может принадлежать только старшему командиру.
- Который из? Они все одного размера.
- Видишь тот, который несут рядом с шеддинским знаменем? Так имеет право делать только воевода. Если бы это был просто сводный отряд под командованием одного из сотников, то тот бы не посмел на такой шаг. Так что это идет рать.
- Проследим за ними?
- Зачем? Я и так знаю, куда они идут. Остановить мы их не сможем. Ждем, пока они не переправятся на тот берег, и затем уходим из этих краев на сейд. Мы и так здесь очень долго пробыли.
За последние две недели их отряд сжег четыре лесопилки и уменьшился в численности вдвое. К счастью, Гунульву ни разу не пришлось добивать не способных бегать раненых, все погибшие пали в стычках. Шеддинцы окончательно уверились, что сотня Гунульва практически разгромлена, и теперь его поимкой занимались совсем небольшие отряды, не больше полусотни, правда с проводниками из местных. Впрочем, последнюю неделю их не слишком-то и искали - шеддинский воевода решил не распылять силы на малозначительные цели. И этим следовало воспользоваться.
- Следи дальше за ними, через час тебя сменю, - сказал Гунульв, внимательно оценивая взглядом командира шествовавшего внизу воинства, - Вечером уходим на сейд.
Через реку шеддинцы переправлялись часа четыре, что при их обозе и скорости течения горной реки можно было считать немалым достижением. После часового отдыха после трудной переправы, шеддинцы, несмотря на то, что уже вечерело, двинулись с места. Это было хорошо - врагам явно не до их маленькой банды, они торопятся на восток.
Едва только последние телеги обоза скрылись за соснами, отряд Гунульва покинул свою стоянку и отправился на юг.

К сейду они добирались два дня. Сначала кружили, заметая следы, но затем, не заметив никаких признаков возможной погони, двинулись напрямик, не таясь, так как местность была практически не заселенной.
К личному удивлению Гунульва, его были рады видеть, причем рады несказанно. За последние дни бойцы здорово изнервничали из-за неизвестности, но Балек догадался занять личный состав, и теперь на сейде красовался небольшой деревянный форт. Но прибытие командира, который должен был сообщить, что дальше делать, резко подняло боевой дух ратников.
- Что, Фагим, отдохнул? - первым делом спросил Гунульв у отрядного мага.
- А то! Готов к бою! Скоро, кстати, будет рубка?
- Скоро, да не совсем. Как Торкус?
- Ниче. Болячки парням лечит. И то хлеб, в бою он же никакой. Не боевик он. Его постоянно прикрывать надо. И тормозит где не надо.
- Какой уж есть. Будем беречь, только ему об этом не говори, чтобы нос не задрал, - вздохнул Гунульв. Боевых магов вроде Хельги, Асгейра или Фагима и в самом деле было мало, во всех мирах такие были на вес золота. Но Гунульву на них везло, - Добрались нормально?
- Вообще без драк. Драки, похоже, только там, где ты.
- Нет, драки там, где я их планирую... Здрав будь, Балек, - пожал Гунульв ладонь подошедшего к ним старшего десятника, - Неплохое укрепление, правда, надо было полностью вырубить все те рощи вокруг. Что толку от частокола, если к нему можно незаметно подойти...
- Думал завтра приказать рубить. Я расстягивал работу, чтобы вои от безделья не одурели.
- Тогда все правильно. Но завтра никакой работы не будет. Ночь на отдых и на починку вещей, и мы уходим отсюда. Сколько у нас провизии?
- На неделю осталось.
- Плохо. Уполовиним норму.
- А что, нагрянуть на склады шеддинцев, как обычно, мы не собираемся? - усмехнулся фагим.
- Нет, мы пойдем в обход всех крупных селений. А вообще... Балек, созывай командиров.
Через пятнадцать минут внтури деревянного сруба за выкорчеваным пнем, служившим столом, собрались малдшие командиры отряда - Балек, Мокрица, Буга, Фагим, Торкус, Браго и Гарг.
Вообще говоря, Буга, войт и Гарг официально никаких командирских званий не имели. Хотя оба горца занимали должности полсотенных, Гунульв не мог их повышать в звании, так как сам был только полсотенным. С Гаргом и того дело обстояло интересней - никто, кроме Гунульва, так точно и не знал, какие все же обязанности исполняет старик и почему командир ему так доверяет. На самом деле Гарг занимался тем, чем должен был заниматься Слухач, если бы тот и в самом деле был прикомандирован к полусотне в качестве старшего следопыта - разведкой и негласным наблюдением над поведением и моральным состоянием бойцов. Но Гунульв об этом не спешил уведомлять остальных.
- Что же, доблестные вои, - начал Гунульв, растилая на пне карту, - Уведомляю всех, что не так давно на восточный берег Таасты переправились основные силы шеддинцев. Наступать они будут, как и предполагалось, на наши южные рубежи. И нам надлежит решить, что будем делать мы.
Вообще-то Гунульв, как и всегда, все уже решил заранее, но дал возможность подчиненным высказаться, чтобы разбить их доводы против. И первым, как обычно, подал голос молодой и немного самоуверенный маг Торкус:
- Логично будет зайти им в тыл.
- В тыл будешь своей девке заходить, - насмешливо хмыкнул Фагим, затыкая юного коллегу, - Мы и так в глубоком тылу, если ты не понял. Да что там - мы у шеддинцев в заднице.
- Колдун, не на сходняке, - резким голосом ответил вместо Торкуса Гунульв, - И мы не совсем в заднице, тут ты все же немного ошибаешся. Скорее в кишках. За основной ратью будут сотня за сотней подходить подкрепления. Ждать, пока они все пройдут мимо нас смысла никакого - так всю войну без толку проторчим.
- А если валить эти сотни одна за другой?! - спросил Буга, - Устроим им веселую жизнь, а?
- Можно и так, - кивнул юноша, - Два или три отряда мы так выкосим, пройдем по тылам, а затем вновь вновь придется возвращаться к Черному Городищу. За пополнениями. А большая часть возможных добровольцев и так уже здесь. Так что это путь в никуда. Во-первых, если шеддинцы все же возьмут перевалы или хотя бы разобьют Малика, они возьмуться за нас, и вот тогда придется здорово побегать. Не сразу, конечно, а месяца через два.
- А Кейстут за два месяца что, не разобъет шеддинского воеводу? - глумливо оскалился Фагим, - Не управится?
- Управится, - твердо сказал Гунульв. Он и в самом деле верил в то, что Кейстут выиграет эту кампанию, выиграл бы, даже если бы он, Гунульв, и не геройствовал здесь, - Но нам потом учавствовать в выдавливании врага из Слевии... Мы многих потеряем, маг.
- У нас и раньше были потери, - усмехнулся Фагим.
- Потери должны быть оправданы... Нет, можно сделать и так, как предлагает Буга, мы здорово поистрепаем врага. Но и сами потеряем немало людей. Замечу, лучших людей этого края. Пусть не самых опытных воинов, но все же прошедших через бои, и некоторую выучку получивших. Ну и самое главное... В-третьих... Нам надо поскорее заканчивать эту войну. Радгар хоть, скорее всего, и приостановил свое наступление, но наши сотни все равно там будут не лишними. Даже триста-четыреста ратников могут покачнуть ситуацию в нашу пользу.
- Ладно, все с тобой согласны, - грубо подвел итог Фагим. Магу надоело ждать, пока юноша закончит ходить вокруг да около, - Что ты решил?
Гунульв молча ткнул пальцем в карту.
Ответом ему было молчание, прерванное лишь присвистом удивления от Гарга.
Удивить старого и много чего повидавшего головореза было весьма нелегко, так что этот свист можно было считать высшей похвалой безрассудной лихости, которую только что проявил Гунульв.
- Когда ты это задумал, если не секрет? - спросил вдруг старикан, хитро улыбаясь.
- Еще на пути к Черному Городищу... Проследите, чтобы ратники были готовы. Марш будет тяжелым. Первые дни пойдем по горам, чтобы замести следы, а затем будем обходить стороной любые селения. Причем надо спешить. Вечером - общий смотр. Все, все свободны.

Сообщение изменил:Гунульв - Воскресенье, 26.01.2014, 15:34

Гунульв

Дата: Воскресенье, 26.01.2014, 16:01 | Сообщение # 41

оставил постов: 537

замечен в:

воспет
[ 116 ]

Offline

Бурная и быстрая в горах, Тааста замедляет свое течение ближе к северу, а у Янтарного моря так и вовсе неотличима от той же Ярицы. Правда, вобрав в себя все окрестные речушки, Тааста становится столь широкой и полноводной, что жители приморского Хайде на противоположный берег вынужденны перебираться исключительно на лодках и паромах. В горах же, при известной осторожности, ее можно пересечь пешком. А посередине пути между горами и морем вброд уже реку не перейти, но мост через нее соорудить можно.
Именно своими мостами через Таасту и славен шеддинский город Яворов - важнейший транспортный узел востока страны. Именно здесь пересекаются две торговые артерии Юга. Первая - это дорога из Шеддина в Неймман, а если брать в общемидгардском масштабе - так и вовсе дорога из Кыля в Марку, транспортный путь, связывающий весь Юг. Вторая - сама Тааста, по которой с гор сплавляют лес для постройки ладей и коггов.
Идеальный выходом для Шеддина было бы организовать кораблестроение у моря. Но Хайде ни в какую не соглашался ни идти под руку конунга, да и за судоходство брал свою плату. А независимость этого города гарантировали сразу Вилея, Айсбург и Менгур. Во многом, потому, может, и ударил Хельми Холодное Сердце в спину соседу - невыгоден ему был слишком союз с Вилеей. Правда, сам Хайде трогать не рискнул, решив сначала разобраться с самым опасным противником...
Но раз уж к морю выхода не было, корабли приходилось строить в Яворове. В былые времена, когда верхнеслевийские горы были под рукой шеддинских конунгов, Яворов процветал, был вторым городом в стране, знаменитым своими рынками, верфями и постоялыми дворами. Но после того, как Торвальд Суанарсон отбил Слевию у прошлого конунга, Яворов стал приходить в упадок - возить лес из-за близкой границы стало слишком накладно. Да и жить прямо под боком у воинственной Вилеи многим было не с руки. Но тем не менее, жизнь в городе теплилась - он все еще оставался сердцем местной провинции, которую так и называли - Яворова Долина.
Часть земель этой расположенной у отрогов гор долины уже была пущена на распашку, но и густые леса все еще тянулись от предгорий до самого моря. Нельзя сказать, что местность была уж слишком плодородной, но в своей пригодности для жизни она однозначно выигрывала в сравнении со Слевией, что Верхней, что Нижней. С другой стороны, деревья Яворовой Долины не шли ни в какое сравнение с могучими исполинами, что росли в верховьях Таасты, потому и не смог оправится город от последствий войны с Торвальдом. Вместе, в составе единой страны, Слевия и Яворов процветали. Когда между ними пролягла граница, то Слевия превратилась в две захудалые привоинции Вилеи, а Яворова Долина - в шеддинское приграничье.
Но в тот год Шеддин наконец рискнул перейти дорогу восточному "другу" и вернул себе Верхнюю Слевию. И вновь забилось сердце региона, вновь застучали молотки на верфях, а жители Хайде с громадным неудовольствием и тревогой наблюдали, как мимо их города один за другим проплывают корабли - и величественные драккары, и юркие когги. Их послы прямо оббивали пороги магистратов других городов Южного Союза, требуя прямо выступить на стороне Вилеи в ее войне с Шеддином. Понять хайдинцев было можно -следующей целью для Хельми Холодное Сердце были именно они: слишком уж мешал их вольный город западному соседу, так как Хайде в любой момент мог перекрыть устье Таасты для шеддинских кораблей.
Но Менгур, голова Союза (а сердцем этого недавно возникшего объединения был, без сомнения, Неймман), отказался организовывать общую интервенцию в Шеддин. Доводы менгурцев были вполне резонны - зачем во время тяжелой изматывающей войной нажимать еще одного всеобщего врага, который, в отличие от радгарцев, имеет достаточные силы, чтобы начисто перекрыть судоходство в Янтарном море для участников Союза? Тем более, что пока Шеддин сражается с одной только Вилеей, причем максимум, что он может сделать - это отбить назад Слевию. Не до этих глухих краев теперь вилейскому князю.
Вольности Хайде оказались под угрозой, да что там вольности - само существование. С шеддинцев станется сжечь город в отместку за годы бессильной ярости, а если и не сожгут, то уж точно в составе конунгата Хайде опуститься до уровня прибрежной стоянки. Всю весну шли переговоры между вольным городом и Вилеей о возможном переходе Хайде под руку Ольгерда. Между вольностью и кошельком Хайде выбрал кошелек...

Весенним утром к западным воротам города, поднимая пыль, приближался пехотный отряд. Несмотря на военное время, ворота, не только западные, но даже и восточные, были открыты. Что может угрожать городу? Бои, конечно, идут, но идут они далеко в горах.
Стражники нехотя подняли свои седалища с расстеленных на молодой траве циновок. Этот отряд был далеко не первым,что за последние дни проходил через ворота - идут и идут славные шеддинские солдаты отвоевывать исконные земли.
- Сотник Фарнир Лейфсон, - представился гулким басом командир отряда, здоровенный детина со шрамом через все лицо, - Следую с сотней в Верхнюю Слевию.
Сотник выглядел бывалым воякой и своим видом внушал уважение. Да и его солдаты тоже не были похожи на новобранцев. Но что-то начальнику караула в них показалось странным. Лица большинства были что-то слишком небритыми, одежда потрепанной, кольчуги шлемы явно прошли не одну битву. Предыдущие сотни выглядели более нарядно. Но не это не давало покоя стражнику.
"Копий у них нет! И щитов..." - вдруг догадался старший караула, и тут же спросил у сотника:
- А что, копья решили не брать?
Фарнира этот вопрос явно обескуражил. Ничего не говоря, он округлил глаза и сердито засопел, сверля караульного тяжелым взглядом.
- Где ты собрался копьем махать? - насмешливо спросил вместо командира знамененосец, мальчишка лет пятнадцати, - В горах, что ли? Может, еще и катапульту посоветуешь взять? По орлам лупить?
- Заткнись! - прервал Фарнир поток издевок от своего джуры, после чего обратился к караульному, - Три дня как с драккара, собирались не на парад, потому брали только необходимое. А что, с этим есть проблемы?
- Да нет, - пожал плечами обескураженный караульный, - Проходите.
Отряд, тяжело ступая, с трудом сохраняя некоторое подобие строя, прошел через ворота.
"Да, сильно бедолаги измучались..." - подумал начальник караула, провожая странную сотню взглядом.
По широким пустым улицам (все достойные горожане в это время трудятся в поте лица) отряд прошагал до замка. Стража у ворот не посмела их остановить - слишком тяжелым уж взглядом зыркал могучий Фарнир. Ввалившись во внутренний двор, бойцы повалились на пыльную землю, так будто бы они в походе на привале.
На шум из детинца вышел шеддинский офицер и первым делом подошел не к сотнику (тот по облачению почти не отличался от своих ратников), а к джуре, который невозмутимо и даже по-хозяйски устанавливал в центре стихийно появившегося лагеря знамя.
- Что это здесь за бедлам? - требовательно спросил офицер, высокий статный мужчина лет тридцати.
- Бедлам бывает в менгурском борделе, когда туда заходит настоящий викинг! - отрезал отрок, - А здесь лагерь сотни Фарнира Толкового.
- Ты как с полусотником разговариваешь?! - гаркнул офицер и попытался заехать мальцу в ухо. На удивление для шеддинца, паренек извернулся и отскочил назад.
- На тупой вопрос - такой же ответ. Хотя нет, мой ответ все же поумнее твоих вопросов.
- Пятьдесят плетей, - не предвещающим ничего хорошего голосом произнес полусотник.
- Да ну, - презрительно сплюнул отрок, - Вперед. Я тебя сам плетью еще отхожу.
Рука офицера сжалась в кулак, и он уже собирался лично проучить зарвавшегося мальца, но тут с ворчанием поднялась вся сотня. Видя это, к офицеру стали подтягиваться солдаты гарнизона.
Начинающуюся всеобщую драку остановил громовой бас Фарнира:
- Хватит, Гунгар!
Офицер тут же повернулся на каблуках тщательно вычищенных сапог к командиру.
- Фарнир Лейфсон, - представился сотник, походя к офицеру. Руки собрату пришелец не протянул, и вообще, смотрел на молодого коллегу, как на пустое место, - Комендант у себя?
- Я доложу воеводе, - холодно ответил яворовский ратник.
- Незачем. Я и сам могу о себе доложить. Гунгар, пойдешь со мной, а то прирежешь еще кого. Веди, полусотник.
Первым желанием офицера было заехать этому Фарниру в его злобное рыло, но габариты сотника и его вид ясно говорили, что драку с ним не каждый переживет, не говоря уже о победе. Приказать запихнуть в холодную? Так ведь целую сотню туда так просто не посадишь...
Зло плюнув, полусотник не говоря не слова, развернулся и пошел в сторону детинца. Фарнир с джурой двинулись за ним следом.

Воевода Липарик сидел за широким дубовым столом, и беззвучно двигая губами, щелкал фишками на больших деревянных счетах. Рядом с этим инструментах в беспорядке были разбросаны листы пергамента, исписанные большими корявыми рунами - грамоте воевода научился... собственно, перед тем, как стать воеводой - иначе не светило сотнику Липарику повышение. В результате у двух писарей комендатуры всегда было полно работы.
Считал воевода, однако, гораздо лучше, чем выводил литеры. Но именно сейчас ему предстояло много и не самых простых рассчетов, поэтому он был весьма недоволен, когда в его кабинет постучали.
- Кого там нелегкая принесла?! - гаркнул Липарик.
Вошедший первым в залу полусотник было открыл рот, но командир пришлого отряда не дал ему произнести ни слова.
- Свободен, - пренебрежительным тоном занятого начальственного человека сказал офицеру Фарнир. Полусотник выразительно посмотрел на Липарика, после чего молча развернулся и вышел.
- Кто таков?! - зло спросил воевода, медленно, но верно закипая, - А ты, малой, вон отсюда!
- Не ты запускал - не тебе выгонять, - не менее зло ответил джура, проникнувший в кабинет вслед за командиром.
От такой неслыханной наглости воевода даже опешил на несколько мгновений, а затем стал грузно подниматься со стула с явным намерением лично выдать оборзевшему оруженосцу пинка.
- Гунгар, заткнись наконец! - сотник хлопнул по столу ладонью. Стол затрясся, а несколько листов посыпались на пол, - Комендант, мой оруженосец на язык весьма дерзок, но здесь он присутствует как мой первый помощник.
- Не рано ли? - хмыкнул Липарик.
- Уж точно не поздно, - отрезал отрок.
- Парень он толковый, ловкий и исполнительный, - пояснил Фарнир, - И, как бы то ни было, это мне решать.
- Да на здоровье, - процедил комендант, - Меня интересует, кто ты такой и откуда взялся. И тебе лучше меня не злить.
- А то что? - ухмыльнулся Гунгар, - Пошлешь в Слевию? Мы и так туда идем. В отличие от разных пивных бочонков.
Комендант побагровел от гнева. Острота юнака попала в цель - пиво Липарик любил (а кто ж его не любит), да и брюхо у воеводы было изрядное.
- Меня зовут Фарнир "Толковый" Лейфсон, - представился наконец-то сотник.
- Не слышал о таком, - усмехнулся воевода.
- Было бы хреново, если бы слышал, - неприятно оскалился Фарнир, - Викинг я, на службе у Хельми Холодное Сердце.
- Все равно не слышал я о тебе ничего, - воевода и в самом деле никак н емог вспомнить военачальника с таким именем, хотя честно перебирал в памяти ворох знакомых имен.
- Да если бы обо мне знали все, кому ни попадя, я бы уже давно в петле качался! - хохотнул Фарнир.
И тут воевода понял, что за птицы к нему залетели и почему ведут себя так нагло.
- Пират, значит, - спрезрением и ненавистью протянул Липарик, - Чего тебе надо-то?
- Провианта на сто пятьдесят человек на месяц, четыре телеги, к каждой по паре лошадей, овса для них десять мешков, полмешка соли...
- Чего?! - прервал воевода сотника, нудно перечислявшего список желаемого добра, - Да где я тебе это все достану?
- Что значит где? Прифронтовой город, важный форпост. Тут склады должны быть забиты под завязку.
- БЫЛИ забиты, - пояснил воевода, - С наступлением воеводы Кидана началась переброска войск. На складах хоть шаром покати.
- Вот заливает, - насмешливо покачал головой отрок, нагло ухмыляясь.
- Есть у тебя на складах припасы, воевода, есть, - уверенно заявил Фарнир, - У тебя гарнизон сотни две...
- Три, - поправил воевода.
- Тем более у тебя должно быть на случай возможной осады провианта на триста человек минимум на год.
- На полгода, - мрачным голосом еще раз поправил Липарик собеседника.
- Не жмись, комендант, нам нужнее.
- Это еще как посмотреть.
Собеседники без какой-либо приязни уставились друг на друга. Каждый молчал и сверлил другого взглядом.
Тишину нарушил скучающий голос джуры:
- Пираты мы, не пираты... Но уж точно не тыловые крысы.
- Хрен с тобой, пират! - прорычал воевода, тряхнув полу-седой головой, - Будет тебе то, что ты просишь...
- Не я прошу, а мне полагается, - прорычал в ответ Фарнир.
Липарик прошипел что-то маловразумительное, но, похоже, что-то весьма ругательное в адресс незванных гостей.
- Бранар, - крикнул Липарик, и, отворив двери, в комнату вошел давешний полусотник, - Выдай этим... этим, в общем... Выдай, что там им полагается, и чтобы завтра духу их не было в Яворове!
- Есть, - без малейшего удовольствия произнес офицер.
- Гунгар, пойдешь с ним, - приказал сотник, - Сам знаешь, что надо. За лошадей головой отвечаешь.
- Про запас подков не забуду, - отрок устало вздохнул, явно дурачась на публику, - И про деготь, гвозди и так далее... Все будет, как в лучшем борделе.
- Как в борделе не надо. Нам лошади для другого нужны, - отрезал сотник и вместе с оруженосцем рассмеялся своей шутке.
Бранар, Фарнир и джура покинули комнату, причем дверь Гунгар захлопнул ногой. Воевода, зло ругаясь про себя (воину полагается быть сдержанным даже наедине с собой, ибо брань означает вообще-то битву, а не источение ругательств), вернулся к своим расчетам, но едва он взялся за инструмент, как вспомнил, что забыл проверить у пирата его бумаги.
Но вызывать к себе обратно Лейфсона ради этой ненужной мелочи - это снова нарваться на поток насмешек, потерять бесцельно несколько минут драгоценного времени и снова потрепать друг другу нервы. И так ясно, что бумаги у сотника есть: из Яворова на запад только один путь - к вилейцам в зубы. Проходимец Фарнир или нет, а дорога ему одна - в битву.
... Бумаги у сотника и в самом деле имелись. На просыревшем пергаменте, с немного размазанной печатью и потекшими чернилами. Но они были...

Сообщение изменил:Гунульв - Четверг, 20.02.2014, 01:11

Гунульв

Дата: Четверг, 30.01.2014, 01:21 | Сообщение # 42

оставил постов: 537

замечен в:

воспет
[ 116 ]

Offline

Полусотник Бранар устало вытер пыль со лба - с утра ему пришлось немало набегаться. Джура Гунгар, которого к нему прикомандировали, оказался въедливым, настырным и, как был вынужден признать офицер, весьма опытным как для своего возраста фуражиром. Этот отрок таскал Бранара целый день по всем закоулкам, выбирая только самое лучшее и более того - выдирая это лучшее у коморничих. Подготовка к завтрашнему отправлению Фарнира и его сброда на войну проходила в бешеном темпе, но все равно, когда Гунгар наконец-то произнес "ладно, чего забыли - добудем в тамошнем лагере", ночное небо уже украсила россыпь звезд.
Полусотник с интересом выглянул в окно. Викинги, разбившие свой лагерь прямо во дворе (в казарму воевода их отказался пускать наотрез - еще сопрут чего, а сами они ночевать за стенами отказались сами под предлогом "умаялись") были хоть и в самом деле весьма усталы, но при этом все же веселы и довольны. По всему двору были разжены костры - гости только-только принялись за готовку. Бранар довольно усмехнулся: хоть он и сам пропустил ужин, но в отличие от Гунгара успел перехватить кой-чего на кухне.
Офицер разделся и лег в кровать. Но спокойно заснуть пришельцы ему не дали. Послушались звуки лиры, гуслей и сопилки - викинги затянули веселую песенку про веселых мореходов, распивающих пиво в каждом таверне каждого порта. Бранар приподнялся на локте и выглянул в окно. В свете костра он увидел, как джура, лихо отбивая такт сапогами, пляшет, тряся своими длинными русыми волосами.
"Завтра они наконец-то уберутся..." - подумал полусотник и повернулся на бок к стене, так и не видя, как небольшие группы пришельцев вдруг тихо поднимаются с земли и исчезают и устремляются в город.

Гунульв плясал. Неведомая сила бурлила в нем. Ему самому хотелось принять участие в снятии постов и патрулей, но как командир он обязан был находиться в штабе, ожидая результатов. Да и самые главные события должны протекать именно в замке.
Но желание действовать распирало его, потому на предложение Браго сыграть что-то веселое он неожиданно для всех ответил согласием.
Плясал он в одиночку, никто из подчиненных не посмел вмешиваться в его танец, подсознательно понимая, что это личный танец их командира. Сегодня ночью они под его началом совершат подвиг, который прославит их отряд и сделает самому Гунульву имя, которое прогремит по всему Мидгарду. Эта была ночь его славы, и не им было в нее вмешиваться. Их задача - выполнить все как можно правильнее и без случайных проколов.
Ноги сами несли Гунульва, в его глазах стоял не свет костров и громада замка, а переплетение заросших мохом камней в огромной каменной пещере. А в ушах звучала не веселое пиликанье, а ужасающий скрежет когтей Нидхегга и всесокрущающий грохот Хвергельмира.
Это была его ночь...

Начальника дозора у восточных ворот разбудил негромкий стук в окно. За окном маячил солдат, но кто именно это был, караульный в темени не разглядел. Стараясь шуметь поменьше, чтобы не разбудить двух прикорнувших дозорных, ожидавших своей смены, шеддинец открыл дверь.
Солдат за дверью оказался караульному не знаком, да и стоял он не один, с нем было еще десяток его собратьев. Удивиться начальник дозора не успел - нож в горло не дал. Пришельцы в две секунды буквально втекли в караулку...
Похожая сцена разыгралась и у западных ворот, но убитых было больше - там караульные не дрыхли, а играли в карты. Но метать ножи в отряде Гунульва умели многие...

Разводящий, молодой десятник, шел по городской стене, отчаянно зевая. Ему оставалось проверить пост у последней башни, после чего у него было свободных полчаса, чтобы покемарить. Перегнувшегося через парапет воина он увидел только за двадцать шагов.
- Перепил? - грозно воспросил десяток, мигом взбодрившись, - Сейчас еще и переешь. Березовой каши.
Десятник схватил солдата за шкирку и повернул к себе лицом. Но тот вдруг крепко заехал разводящему в солнечное сплетение. Не успел шеддинец выдохнуть, как почувствовал у своей шеи лезвие ножа.
- Пароли, - жестко потребовал седой мужчина, изламывая десятнику руку, - Живо. Ну дури, парень, замок уже захвачен. И только от тебя зависит, сколько из тех бедолаг в башнях переживут сегодняшнюю ночь. Пароли! Ну!
Боль была нестерпимой, а холодный металл леденил кровь. Боевого опыта у десятника не было, да еще и гарнизонная служба расслабила его, а этот грозный старик, казалось, вот-вот устанет ждать. И дозорный заговорил...

Бранара разбудил скрип открывающийся двери.
- Что уже стряслось? - пробормотал офицер, отрывая голову от подушки, - Это должно быть очень важно.
В комнату вошел высокий мужчина, в котором Бранар с удивлением узнал сотника Фарнира. И тут же ему на голову обрушился тяжелый кулак.
Самозванный сотник презрительно хмыкнул, и заткнув рот шеддинца грязной тряпкой, принялся вязать ему руки, изредка поглядывая на сослуживца Бранара. Впрочем, тому предстояло проснуться только в темнице...

- Командир, - тихо произнес Балек, подходя совсем близко к вошедшему в раж Гунульву, - Арсенал, холодная, ворота и башни захвачены. Казарма заперта.
Юноша, не останавливая танца, кивком дал понять, что он услышал. Странное состояние, что было сродни ярости берсерка или вдохновению барда, уже покидало его. Видя это, музыканты доиграли и допели последние куплеты (сама песня исполнялась десятый раз кряду, но остановиться они не смели), и только после этого Гунульв остановил свой танец.
- Что же, - произнес отрок, встряхнув головой, чтобы отбросить назад спадающие на лицо волосы, - Пойдем навестим воеводу Липарика.
С некоторым удивлением бонд заметил, что несмотря на дикий ритм танца, командир не устал и даже не запыхался. Но вслух высказывать Балек ничего не стал и только приказал двум ратникам следовать вслед за ними.
Требовательный громкий стук разбудил яворовского коменданта не сразу. Да и пока этот пожилой мужчина поднялся с кровати и кое-как оделся, то в дверь уже явно принялись лупить ногой.
В бешенстве Липарик открыл дверь настежь, и тут же его гнев иссяк - на пороге стоял давешний Гунгар, а с ним - еще трое пришельцев с обнаженным оружием.
- И что? - спросил Липарик, нахмурив брови. Страха он не испытывал, хотя уже сообразил, что замок наверняка захвачен пришельцами. Кого попало в Шеддине воеводами не ставили.
- Имею честь объявить Вам, воевода Липарик, что этой ночью город Яворов переходит под контроль вооруженных сил Княжества Вилейского, а Вы, воевода, с этого дня - военнопленный, покуда идет война или Вас не выкупят.
По-хорошему, стоило представиться, но воевода не спрашивал. Не настолько уж и плох был комендант, с некоторым удовлетворением заметил про себя Гунульв, в первую очередь спросил о главном.
- Ну так ведите меня в холодную, чего языком плескать, - горько усмехнулся Липарик. За такой провал он не то, что слетит с должности, он и голову может потерять.
- Сейчас в казарме заперто 240-250 солдат. Ваших солдат, воевода. Хвороста и сена в замке навалом. Если Ваши люди решат вдруг пойти на прорыв, что вообще-то - редкая глупость, мы просто подожжем казарму. Но они сдадутся, если им прикажет их командир. Вы проиграли, воевода Липарик. Но дальнейшее упорствование будет стоить жизни двум с половиной сотням здоровых крепких мужчин, которые точно не будут лишними Шеддину после войны.
- После войны Шеддину не будут лишними вилейские земли, - едко заметил Липарик.
- Скорее, свои потеряет, - хмыкнул отрок.
- А Радгар?
- А что Радгар? Даже если мы проиграем войну с Радгарцем, то перед этим отобъем земли у Вас. Я не думаю, что Радгарец вернет Вам потерянные в этой войне провинции. В честь чего? Но то дело будущее, а у нас есть настоящее. Решайтесь, воевода.
- Решайтесь? Я тебе не новобранец, чтобы меня на бой вдохновлять, - усмехнулся Липарик, - Я умею просчитывать ситуацию. Пошли.
Связывать Липарика никто не стал - воевода, в отличие от простых воев и в самом деле знал, когда можно и нужно драться, а когда это уже бесполезно. Во дворе шеддинец увидел, как давешний сотник, заломив одному из младших офицеров руку, о чем-то его пытает. Но вдруг Фарнир обернулся - и радостно оскалился при виде Липарика.
- Доброе утро, комендант!
- Еще ночь на дворе, Фагим, - отрезал юноша, - И у нас много дел. Что у тебя?
- Последний остался, командир. У любаски своей ночевал, но я уже за ним послал. Это, кажется, его и волокут.
"Его... Прямо с бабы идиота сняли..." - утвердительно подумал воевода, наблюдая, как через ворота ведут одного из его сотников в одном исподнем. И только затем до него дошло, что командир захватчиков именно "джура", а не "сотник".
Стало понятным, почему "Фарнир" притащил своего оруженосца на аудиенцию к воеводе. Тот сам стремился туда, чтобы проконтроллировать своего помощника.
- Браго, звони, - прказал тем временем отрок, и один из вилейцев стал лупить в принесенный из сарая гонг. После минуты дикой какофонии отрок прокричал во всю мощь своих легких:
- Шеддинские вои! Ваш город захвачен, а сами Вы - в ловушке. Если попытаетесь пойти на прорыв - сгорите все к Хель. Выходить, по одному, неся оружие и доспехи на вытянутых руках перед собой. Все Ваши командиры уже в плену. Не дурите зря. Сейчас с Вами будет говорить Ваш воевода.
- Делайте, что они говорят, - гаркнул Липарик, глядя на вязанки хвороста, заботливо разложенные у стен и отряд лучников, которые уже натянули тетивы, - Ответственность я беру на себя!
Гунульв с уважением посмотрел на старого солдата - не у каждого хватило бы мужества на такой шаг. Повинуясь кивку юноши, один из ратников подбежал к двери и открыл засов. Через минуту из казармы вышел первый воин. Лицо его было искаженно ненавистью, а на вытянутых руках он нес кольчугу, шлем и меч...
К утру Яворов был полностью под контролем вилейцев.

Сообщение изменил:Гунульв - Четверг, 20.02.2014, 01:16

bot

Дата: Четверг, 30.01.2014, 03:55 | Сообщение # 43

оставил постов: 1771

замечен в:

воспет
[ 60 ]

Offline

- Источник часто берет плату. Это может быть человеческая часть тебя. - терпеливо повторила дриада. В ее неподвижном лице обозначился интерес.
- Обычные, человеческие дети, теряют память своего рода. Но ты ведь необычное...даже так: не совсем человеческое дитя. Увидела, что хотела? Будешь искать, даже зная, что попади артефакты в руки хозяйки мертвых, может случиться много плохого? Впрочем, оно и так происходит, рано или поздно, а все скатывается в бездну, из которой и произошло. Пойдем.
Попетляв по лесу немного, снова вышли к раскидистым деревьям, служившим, древесницам жилищами. Блодуэдд послала за некоей Эдвен, а сама обратилась к Хельге, продолжая прерванный разговор:
- Мы много помощи тебе не дадим. Но знай, что ты всегда можешь быть у нас вольным гостем, оставаться под охраной леса, сколько вздумается. Здесь для всех найдутся дела - нам нужны стрелки, маги, лекари, рыбаки... А вот и она.
Дриада была небольшая, щуплая, рыжая, укрытая веснушками с головы до пят, то, во что она была одета, можно было назвать не иначе, как недоразумением. Нечеловеческим в ней, как и во многих других, были глаза и улыбка.
- Эдвен, помогай нашей гостье здесь во всем. А ты, кирия, если хочешь придавить провидца, можешь попробовать... Во всяком случае, путь его ведет куда-то сюда, близко.

силушка богатырская равна произведению богатырской массушки на ускореньице

Гунульв

Дата: Четверг, 30.01.2014, 14:16 | Сообщение # 44

оставил постов: 537

замечен в:

воспет
[ 116 ]

Offline

ООФ: Мир, я чуток похулиганю с геополитикой, так как выловить тебя в аське не могу. Подправлю, если что не так или сильно манчу. Можешь добавить от себя посты за князя и Кейстута.

Казематы яворовского замка хоть и были велики, но на такое количество пленных рассчитаны все же не были. Так что шеддинцам пришлось в своих камерах немного потесниться. Впрочем, кормили их зато не так уж и плохо, хотя и не так хорошо, как раньше - Гунульв экономил припасы, не зная, насколько им придется сесть в осаду, пусть даже склады у воеводы Липарика были далеко не пусты.
У самого коменданта дела обстояли лучше. Как почетному пленнику ему полагалась отдельная комната, и хоть за пределы замка его не выпускали, в остальном Липарик был практически не ограничен. Но он сам не стремился лишний раз покидать свою комнату, чтобы не видеть, как в ЕГО замке распоряжаются вилейцы.
Первым делом после удачного захвата Яворова Гунульв отправил внизу по реке на когге гонца в союзный Хайде. Морем или через магов весточку передать было гораздо быстрее, чем обычным путем. До приморского города вилеец добрался уже на следующий день.
Весть о падении Яворова в Хайде встретили с ликованием - настолько были напряженные отношения у хайдинцев с Шеддином. Тут же был найден маг достаточной силы, который сумел "достучаться" до Нейммана, точнее, до Краюхичей - в ставке князя пребывал очень сильный кудесник по имени Хаген Серый. Ну, а из Краюхичей в Змиевград к Кейстуту Окаянному во весь опор помчался гонец, заодно разнося по дороге радостную весть всем встречным - магов уровня Хагена в Змиевграде не было.
Так что новости о взятии Яворова до Кейстута дошли уже на десятый день после этого события. До Кидана же - только через три недели.
В самом Шеддине слухи о падении города появились уже через неделю, но убедительные доказательства конунгу было предоставлены только через две. Скрыть эту информацию от народа было нельзя - слишком многие поселяне видели над башнями Яворова стяги Ольгерда. Пришлось конунгу обдумывать новый план войны, в котором на первом месте стояло спасение армии Кидана, которой был перекрыт главный путь для возможного отступления и, по сути, единственный путь для пополнения людьми и припасами. Кидан со своим войском оказался предоставлен самому себе...

ООФ: Мир, я могу дополнить и дальнейшие события, но свяжись со мной лучче или отпиши в личку. Ага и жду постофф от лица грозных военачальнигов...

Сообщение изменил:Гунульв - Суббота, 08.02.2014, 01:45

Хельга

Дата: Вторник, 04.02.2014, 21:14 | Сообщение # 45

оставил постов: 843

замечен в:

воспет
[ 56 ]

Offline

Чему вас учила мать в детстве? Наверное, не перечить взрослым, помогать младшим, держаться подальше от плохих компаний и слушать учителя, а еще вставать, когда здороваешься (если, вы, конечно, не славный отпрыск конунга) с незнакомым, да и знакомым человеком.
Ванадис не была исключением и тоже твердила эти простые правила Хельге, которая почти во всем пыталась следовать советам матери. Пытаться-то пыталось, только получалось редко. Вот и сейчас, не вставая с замшелых корней дерева, она кивнула Эдвен в знак приветствия. Нет, Хельга, конечно, не хотела оскорбить или пренебречь древесницей, просто девушка задумалась, и, как это часто бывает, забыла советы матери. Да и что такого, встала-не встала, кивнула-сказала?! Если бы это было действительно важно в старом лесу, где судят по поступкам, а не по умению соблюдать церемонии.
Поступки... Предстоящие поступки — это и беспокоило ванку. Что она сможет совершить и хочет ли этого, и нужно ли это? Казалось бы, все так просто: зеркало, старик, кольцо или зеркало, кольцо, старик (пожалуй, так даже и лучше). Но, если задуматься...
Действительно, зачем понадобилось кольцо отца повелительнице Смерти? Россказни о ностальгии можно сразу забыть. Неправда. Значит, оно дает ей силу или какую-то возможность, которой сейчас Хель не обладает. Зачем богине мертвых, владычице целого мира особая сила? Только для того, чтобы повелевать живыми. Или всех живых сделать мертвыми. Девять необитаемых миров, девять миров полных мертвецов. Жуть.
Хельге этого не хотелось. Но! Как всегда, это маленькое, тягучее, обязывающее «но». Но они пообещали дочери Локи принести, отправить с первым мертвецом, кольцо отца. Конечно, можно долго делать вид, что занят его поисками, но, рано или поздно, придется начать его искать или же оказаться завтраком Нидхета.
С другой стороны, обещание давал Гунульв, Хельга молчала (можно ли расценивать как согласие, что она взяла зеркало? Принятие занятия фактическими действиями? «Надо будет изучить мидгардское и иных миров право»), значит и задание должен выполнять вилейский подросток — поставщик поданных Хель («Скольких он убил, пока она его знала? Скольких еще убьет освобождая Вилею?»), Богиня нашла в нем своего служителя и может помочь ему в поиске, но (опять «но») мальчишка отдаст ей кольцо. При всей его буйности, он держит свое слово, верный подросток
«Хм, интересно, он все еще верен своей Госпоже?»
Игривая улыбка заиграла на губах Хельги и она подняла глаза на древесниц.
- Научите меня предвидеть. Без магии. Опосредованно. Через раскрытие секретов Древа. Я буду защищать его и Сердце.
«Сердце...» - Хельга не была уверена, что сможет защитить его. Последние ее попытки приводили к ослаблению и исчезновению Лиса. Впрочем, Блодуэдд сказала, что ванка помогла ему. Действительно или обманывает?
Хельга внимательно посмотрела на древесниц, пытаясь угадать их ответ на свою просьбу.
Древесницы внимательно посмотрели на Хельгу и переглянулись
- У тебя нет дара предвидения — чуть запнувшись, прошелестела Эдвен — Этому нельзя научить и научиться.
- Слишком долго учиться, даже по нашим меркам. Ты ничего не успеешь — мягко добавила Блодуэдд.
Хельга и не ждала другого ответа — ведьмы никогда не делятся своими секретами, даже когда на кону судьба мира, всех миров.
- Сила Древа вокруг нас и каждый может почерпнуть из ее потока, только надо знать где и как ее брать.
- Ответы вокруг нас, нужно лишь знать, как задавать вопросы. Мы научим тебя использовать свои возможности. Но это не будет тем, что мы называем «предвидением».
Хельга чувствовала в словах Блодуэдд подвох, но была довольна и этому результату — он обещал новые знания, передышку в приключениях и давал время подумать.
Блодуэдд провела ладонью по волосам Хельги и ванка почувствовала, как ее веки налились сонной тяжестью, голова опустилась на замшелые корни, тело погрузилось в перепревшую, пахучую, прошлогоднюю листву, а на плечах оказалась, подобно покрывалу, тонкая паутина марева.
Хельга спала в корнях древа, впитывала его соки и превращалась в один из его отростков. Или ей это только снилось? А может сном было блуждание в Мирах? Ванка уже не была сама собой, она стала мельчайшей частицей великого, неделимого, сильного потока, который нес ее и не было больше у Хельги имени, воли, желаний. Частица. Что с нее возьмешь?
Поток нес в мертвый Хельхейм, холодный Нифльхейм, снежный мир инестых великанов, жаркий мир огневиц, мглистый мир темных карликов, горящей войной мир людей, плодородный мир ушастых, спокойный мир матери и пустующий мир богов. Везде побывала Хельга, везде частица вобрала силы и отдала — отовсюду, в каждом мире, жадные руки тянулись к их силе, черпали, черпали, черпали и не понимали, что отдают больше, чем получают... Поток был жаден — он забирал частицы душ, вечных душ и давал временную, заемную, пьянящую силу... Если бы Хельга, Уна помнила себя, она бы знала то, как бурлит сила в маге, требуя выхода, применения, заклятий.
Хельга спала, дни сменялись днями, ночи — ночами. Ветер шумел в кроне древа, приносил весточки, будил ванку, но она спала и не хотела возвращаться — там,в потоке, было хорошо, спокойно и... правильно.
Но, чем теплее становился ветер, чем громче бурлили соки в древе, чем ярче становилось солнце, тем чаще частица испытывала беспокойство, ей начинало казаться, что она гостья, самозванка, что ждут ее где-то,.. вот только где?
И становилось неудобно ванке в теплой листве, ворочалась она на корнях древа, но не могла проснуться, пока не почувствовала легкого прикосновения и шелест голоса: «Пора».

Сообщение изменил:Хельга - Воскресенье, 16.02.2014, 00:24

Группа игр Кислород

Группа игр Кислород

Группа игр Кислород